Режиссер Дмитрий Бертман — о работе в театре, "Геликон-опере" и спектаклях

Караван историйКультура

Дмитрий Бертман: "Это раньше в опере пели пышные дамы. Сейчас очень сложно найти Татьяну Ларину — пенсионерку"

Увидев меня, женщина в испуге вжалась в кресло, как Графиня в "Пиковой даме", и я в полном соответствии с мизансценой заговорил как Герман: "Не пугайтесь, ради бога, не пугайтесь, я пришел вас умолять о милости одной! Подпишите документы на новый театр!" Она удивленно: "Какой?!" — "Геликон-опера".

Беседовала Елена Ланкина

У вашего театра необычное название. Почему «Геликон-опера», а не какая-нибудь еще?

— Как-то сидели с Гришей Заславским — первым директором нашего театра, а ныне ректором Российской академии театрального искусства, с которым дружны со школьной поры, — листали словарь античных терминов и наткнулись на слово «Геликон». Так называется гора в Греции, на которой по преданию Аполлон водил хороводы с музами. Нам показалось, что это слово очень подходит для храма оперного искусства.

В 2018-м во время гастролей в Греции мы побывали на своей «исторической родине». Дали концерт в православном монастыре Осиос Лукас и подарили монахам наш флаг. Отныне каждый путник, назвавший пароль «Геликон-опера», может рассчитывать на радушный прием и ночлег. Тридцать один год назад и не предполагали, что когда-нибудь посетим эти места.

— С чего и кого начиналась «Геликон-опера»?

— С пяти артистов, моих однокашников по ГИТИСу, с которыми я поставил «Мавру» Стравинского. Не потому что горячий поклонник этого композитора, а потому что вокалистов у нас было мало, а это опера на четверых.

Время-то было тяжелым: в 1990-м в Москве работали только три музыкальных театра и везде штат заполнен. Никто из выпускников ГИТИСа не мог устроиться, даже самые талантливые. Вот мы и решили сделать «спектаклик» от безысходности. Потом еще один, и еще, и назвались театром.

Сначала все было «по любви», на безвозмездной основе. Потом ученый Александр Пашковский, разрабатывавший компьютерные программы, дал нам огромные по тем временам деньги — две тысячи рублей, если не ошибаюсь, — на которые мы сделали декорации, сшили костюмы. Он и стал нашим первым спонсором. Театр еще никто толком не знал. Афишу, висевшую на Доме медика, где мы выступали, изготовили от руки, гуашью.

Однажды играли всего для двух зрителей — больше никто не пришел. Зато каких — для Святослава Рихтера и Нины Дорлиак! Они откуда-то узнали о новом театре и пришли послушать оперу Стравинского. Никогда не забуду этот спектакль...

— Дом медика на Большой Никитской был одним из самых известных культурных центров Москвы. Как вы туда попали?

— По блату. Но специфическому. Дело в том, что директором ДК на протяжении тридцати лет являлся мой отец — Александр Семенович Бертман, заслуженный работник культуры, режиссер, сценарист, поэт и очень теплый человек. На мою просьбу сыграть оперу в маленьком зальчике он ответил: «Пожалуйста, только заплати аренду».

После чего у нас случился довольно серьезный конфликт. Мне казалось, что папа не должен брать с нас деньги, но он сказал:

— Не могу создавать для тебя особые условия только потому, что ты мой сын.

— У нас нет средств!

— Ищи.

Напротив Дома медика располагался магазин «Ковры». Он и сейчас существует, его владельцы — наши партнеры. Те ребята дали деньги, которыми мы оплатили аренду.

Вскоре нас отправили за границу, очень смешным образом. Пришла Мария Ивановна из Краснопресненского райисполкома: «Слышала, у вас есть спектакль «Аполлон и Гиацинт». Наш район — побратим города Ингольштадта в Баварии. Через месяц у них состоится фестиваль цветов, и мы хотели бы вас туда отправить с этой постановкой». Она не знала, что опера Моцарта совсем не про цветы, но я об этом умолчал. Немного переделал спектакль, чтобы он хоть как-то соответствовал тематике мероприятия, и мы отправились в Германию.

Это были наши первые гастроли, очень камерные. У нас ведь поначалу всего пять музыкантов играли — «скрипка, бубен и утюг». Мы их приглашали прямо в день спектакля, за репетиции платить было нечем. В Ингольштадте за тысячу марок я купил машину Opel , всю ржавую. Мы с замечательным певцом Вадиком Заплечным погнали эту рухлядь через Германию, Чехию и Белоруссию в Москву — чтобы продать и выручить денег на театр.

Перегонщиков тогда пасли бандиты. Нас бог миловал от рэкета, но было очень страшно. В Праге ночевали в машине прямо на Вацлавской площади, в Минске — на территории мотеля. В Москве сразу дали объявление в газету «Из рук в руки» и неплохо спекульнули. Выручили три тысячи долларов, на которые жили целый год. Все сотрудники зарплату получали.

В 1993-м приехали на гастроли в Питер. Руководитель театра «Санктъ-Петербургъ Опера» Юрий Александров рассказал, что его коллектив получил статус государственного и бюджет от города, и я решил последовать его примеру. Обратился в правительство Москвы и стал оформлять необходимые документы. Вдруг вызывает один высокопоставленный чиновник:

— Президент Ельцин издал указ, ограничивающий создание новых бюджетных учреждений культуры. Он вступит в силу через неделю, а заседание московского правительства, на котором будут решать ваш вопрос, — завтра. В пакете документов не хватает всего одной бумаги за подписью начальника департамента финансов Коростелева. Если добудете ее до завтра, успеете проскочить. Если нет, о статусе государственного театра придется забыть.

— А как ее добыть?

— Не знаю. Я вообще не имею права рассказывать вам об этом, как и давать документы. Но если отправлю их официальным путем, вы ничего не успеете. Берите и ищите каналы.

Никаких каналов у меня не имелось. Адрес департамента финансов узнал в ближайшем киоске «Мосгорсправка». В то время в правительственных учреждениях не было такой жесткой пропускной системы, как сейчас. Я без труда прошел в приемную Коростелева и услышал, что он в отпуске, его замещает некая Фетисова. Кабинет на пятом этаже.

Там дорогу преградили секретари:

— Вы записаны?

— Нет.

— Можем записать вас на следующую неделю.

— А сейчас пройти нельзя?

— Анна Никитична занята.

Выпроводили в коридор. Но я снова пробрался в приемную и сразу рванул к заветной двери.

— Вы куда?!

— Я сын, — почему-то вырвалось у меня.

Секретари остолбенели, и я влетел к Фетисовой. Увидев меня, женщина в испуге вжалась в кресло, как Графиня в «Пиковой даме», и я в полном соответствии с мизансценой заговорил как Герман:

— Не пугайтесь, ради бога, не пугайтесь, я пришел вас умолять о милости одной! Подпишите, пожалуйста, документы на новый театр!

Она удивленно:

— Какой?!

— «Геликон-опера». Мы находимся на Большой Никитской. Завтра играем «Паяцев», приходите!

— Ой, как я люблю эту оперу! — вдруг заулыбалась дама. — У меня и сын поет в хоре.

Секретарша приоткрыла дверь:

— Анна Никитична, мы не виноваты, он сам!

— Выйдите отсюда, дайте спокойно поговорить!

Побеседовали о «Паяцах», спели пару отрывков. Фетисова не сразу решилась поставить подпись на необходимом нам документе:

— Должно пройти специальное заседание. Но оно состоится нескоро и вы не получите статус... Ладно, возьму на себя ответственность.

В мэрии не поверили, что подпись настоящая: «Анна Никитична — суровая бюрократка и крайне осторожный человек. Как вам это удалось?» Но дело было сделано. Театр получил государственный статус и бюджет на тридцать единиц. Это казалось безумно много по сравнению с пятью музыкантами и восемью артистами. Тогда уже их было восемь...

Очень помогла нам и Лидия Игнатьевна Матусевич из комитета по культуре. Меня все пугали этой влиятельной дамой: «Даже не суйся к ней с бухты-барахты! Она такой сложный человек! Надо подгадать, чтобы настроение было хорошее, и обязательно цветы красивые купить, чтобы к себе расположить». А я очень нуждался в расположении Матусевич, чтобы утвердить новый бюджет.

Долго не решался к ней пойти, но наступил момент, когда откладывать визит больше было нельзя. Шикарных цветов купить не сумел, в девяностые с ними была напряженка. Взял несколько букетиков ландышей у бабушки, торговавшей на улице. Когда зашел с ними в кабинет, Матусевич подняла глаза от бумаг и ахнула:

— Ой, ландыши, мои любимые! Какая прелесть! А мне все время розы эти мертвые несут! — потом осеклась и спросила: — Вы кто?

— Руководитель нового театра.

Познакомились и как-то быстро нашли общий язык. Лидия Игнатьевна стала часто к нам приходить на спектакли и влюбляться как зритель в «Геликон».

Однажды сказала: «Какая ужасная обувь у артистов! Так нельзя. Купите новую, хорошую, я вам выделю деньги».

Потом как-то поинтересовалась:

— А сколько должно быть музыкантов в опере? У вас их что-то мало.

— В других театрах — сто человек.

— Я вам подпишу бюджет на сто десять.

И у нас наконец появился полноценный оркестр...

Бог часто посылал мне людей, заинтересованных не в какой-то личной выгоде, а в том, чтобы театр рос и развивался. Они в него влюблялись, поэтому и помогали.

Так было и со стройкой. Реконструкция здания шла долго и мучительно, требовала огромного количества согласований, встреч, писем и постоянной борьбы. Восемь лет мы работали в бывшем помещении театра Et Cetera на Новом Арбате. Как только съехали с Большой Никитской, историческая усадьба Шаховских-Глебовых-Стрешневых оказалась в центре внимания самых разных структур и людей. Многие мечтали ее заполучить и не гнушались никакими средствами. Доходило до того, что меня караулили у подъезда с автоматами, пытались запугать. Потом отбиваться пришлось от «защитников» архитектурного наследия. Что они творили, не передать словами! Но в конечном итоге мы победили, даже несмотря на смену городского руководства.

— Да вы просто везунчик по жизни!

— По-моему, любой человек везунчик. Надо просто видеть в людях хорошее. Не ждать того, что не дано, и не списывать неудачи на невезение. Многие считают: мол, у меня это не случилось, значит, я неудачник. Но им везет в чем-то другом, а они этого не замечают!

— Как вы стали оперным режиссером?

— По большому счету — от лени. Я ведь лодырь по натуре, да-да, не смейтесь! Мама мечтала, что стану пианистом, и очень рано отдала в музыкальную школу, а я не хотел часами сидеть за инструментом, потому что был увлечен режиссурой.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Лариса и Лина Долины. Друг без друга нам невыносимо Лариса и Лина Долины. Друг без друга нам невыносимо

Лариса и Лина Долины: мы выходили на замкнутый круг

Коллекция. Караван историй
«День, когда я решила уволиться» «День, когда я решила уволиться»

Ответственность — прекрасное качества, но что, если оно слишком давят?

Psychologies
Валерия Ободзинская: Валерия Ободзинская:

Валерия Ободзинская рассказывает о своем отце Валерии Ободзинском

Караван историй
Построена первая межвузовская квантовая сеть с открытым доступом Построена первая межвузовская квантовая сеть с открытым доступом

Квантовая сеть с открытым доступом объединила университеты в Москве

Популярная механика
Евгения Добровольская. От комедии до трагедии и обратно Евгения Добровольская. От комедии до трагедии и обратно

Евгения Добровольская о большой семье

Коллекция. Караван историй
Часики тикают: почему понятие гендера в часовой индустрии скоро исчезнет Часики тикают: почему понятие гендера в часовой индустрии скоро исчезнет

В ближайшие годы часовая индустрия окончательно переродится

Forbes
Ольга Хохлова: Ольга Хохлова:

Ольга Хохлова о своём трудном пути становлении известной актрисой

Караван историй
Жутко красиво: какими были бьюти-инструменты в эпоху наших бабушек и прабабушек Жутко красиво: какими были бьюти-инструменты в эпоху наших бабушек и прабабушек

На что шли наши предшественницы ради красоты в совсем недавнем прошлом?

Cosmopolitan
Ольга Погодина: «У меня нет проблем с Вселенной, мы с ней давно договорились» Ольга Погодина: «У меня нет проблем с Вселенной, мы с ней давно договорились»

Несмотря на смутные времена, когда все плохо, все равно нельзя останавливаться

Караван историй
Холодные молекулы в трехмерном газе защитили с помощью электрического поля Холодные молекулы в трехмерном газе защитили с помощью электрического поля

Изучение квантовых газов открывает дорогу к наблюдению необычных эффектов

N+1
Кирилл Гребенщиков: «За пять минут до начала иногда думаю: «Вот бы все отменили и не пришлось выходить на сцену!» Но потом это отступает...» Кирилл Гребенщиков: «За пять минут до начала иногда думаю: «Вот бы все отменили и не пришлось выходить на сцену!» Но потом это отступает...»

Популярность — это результат, а для меня всегда важен процесс

Караван историй
Кудри на гвоздях, эпиляция пемзой: жуткие, но правдивые бьюти-истории из 90-х Кудри на гвоздях, эпиляция пемзой: жуткие, но правдивые бьюти-истории из 90-х

Как женщины наводили марафет в 90-х?

Cosmopolitan
Дистанционная работа Дистанционная работа

Что умеют современные умные розетки

Идеи Вашего Дома
Max Mara. Классика на все времена Max Mara. Классика на все времена

Max Mara идеально описывается словосочетанием haut de gamme ("высший класс")

Караван историй
6 неожиданных фактов о Volvo S60 6 неожиданных фактов о Volvo S60

Volvo S60: революционер, рекордсмен, путешественник

Maxim
Коботы вместо роботов: куда нас ведёт Четвёртая промышленная революция Коботы вместо роботов: куда нас ведёт Четвёртая промышленная революция

Автоматизация производства, роботизация — что они означают в реальности?

Inc.
Деньги врозь: 7 самых дорогих разводов Деньги врозь: 7 самых дорогих разводов

Как разводятся самые богатые люди

РБК
«Хоспис — это дом, где берегут жизнь, сколько бы ее ни осталось». К 15-летию благотворительного фонда «Вера» «Хоспис — это дом, где берегут жизнь, сколько бы ее ни осталось». К 15-летию благотворительного фонда «Вера»

Сборник историй, которыми делились пациенты хосписов и волонтеры

СНОБ
Как наладить контакт с подростком: инструкция для родителей Как наладить контакт с подростком: инструкция для родителей

Советы психолога помогут найти подход к отдаляющемуся от вас подростку

Psychologies
Стать частью природы. Что такое экотуризм и как он развивается в России Стать частью природы. Что такое экотуризм и как он развивается в России

О видах экологического туризма, его развитии и местах, где им можно заняться

СНОБ
Невечный покой Невечный покой

Истории людей, переживших клиническую смерть

Psychologies
Таша Карлюка: Миры, в которые я улетаю Таша Карлюка: Миры, в которые я улетаю

Интервью с Ташей Карлюковой — о том, что такое литературная эмигрантская жизнь

СНОБ
Владимир Меньшов. С Верой, надеждой, любовью Владимир Меньшов. С Верой, надеждой, любовью

Вспоминаем Владимира Меньшова

Коллекция. Караван историй
Подборка захватывающего скандинавского фэнтези Подборка захватывающего скандинавского фэнтези

Добро пожаловать в мир троллей, драконов и героев скандинавской мифологии.

GQ
Десятки миллионов продаж и минималистичный дизайн для родителей: почему переноска-«кенгуру» BabyBjörn стала популярной Десятки миллионов продаж и минималистичный дизайн для родителей: почему переноска-«кенгуру» BabyBjörn стала популярной

BabyBjörn осмыслила дизайн детских товаров так, чтобы они нравились родителям

VC.RU
Метаанализ заставил медиков усомниться во вреде насыщенных жирных кислот Метаанализ заставил медиков усомниться во вреде насыщенных жирных кислот

Высокие уровни насыщенных жирных кислот связаны с уменьшением риска смерти

N+1
Дружбе конец: почему так происходит и как сохранить отношения Дружбе конец: почему так происходит и как сохранить отношения

Что разрушает дружбу и что можно делать, чтобы ее сохранить

Psychologies
Таша Карлюка: Океаны в трехлитровых банках Таша Карлюка: Океаны в трехлитровых банках

Отрывок из книги прозы Таши Карлюки: рассказы о любви

СНОБ
Стражи здоровья: как состояние ротовой полости влияет на общее самочувствие Стражи здоровья: как состояние ротовой полости влияет на общее самочувствие

Как полость рта может помочь понять, что с организмом что-то не так?

Популярная механика
Fix Price для кофе Fix Price для кофе

Как бывший топ-менеджер открыл сеть кофеен с фиксированными ценами

Forbes
Открыть в приложении