Удивительная история отношений Анны Ахматовой и иностранца Исайи Берлина

Караван историйКультура

"Черную и прочную разлуку я несу с тобою наравне". Анна Ахматова и Исайя Берлин

Подготовила Анжелика Пахомова

Удивительная история случайной встречи с иностранцем Исайей Берлином прошла через всю жизнь Ахматовой и наполнена мифами. Их незримая связь развивалась в течение двадцати лет... разлуки. И выразилась в ее письмах, стихах и оценке всего, что с нею происходило. Многие, в том числе и сама Ахматова, думали, что знаменитое постановление 1946 года — результат ее ночных бесед с иностранцем. Жалела ли Анна Андреевна об этой истории? И почему "продлила" разлуку с дорогим ей человеком до двадцати лет, отказавшись с ним встретиться?

Дворец Шереметевых на Фонтанке

«В навсегда онемевшем мире два лишь голоса: твой и мой»

В то время, когда в дверь квартиры поэта (как известно, Ахматова не позволяла, чтоб ее называли «поэтессой», и мы чтим эту традицию) постучал сотрудник британского посольства Исайя Берлин, она жила относительно благополучно. Пожалуй, благополучно, как никогда до этого. Ленинград, 1945 год. Анна Андреевна уже вернулась из эвакуации. Уже пережила историю со странным сватовством Гаршина. (Писавший ей страстные письма в Ташкент врач по возвращении Ахматовой вдруг отказался от нее.) К ней, не печатавшейся много лет, пришло относительное литературное признание. В Ленинграде стали проводиться встречи с читателями, в журналах порой упоминалась ее фамилия, а главное — готовились к изданию сборники ее стихотворений. Причем весьма солидными тиражами — сто тысяч экземпляров. А главное — сын наконец-то вернулся домой!

Лев Гумилев, которому было уже 33 года, пережил многое. Арестовывали его три раза, он провел пять лет в заключении, потом жил на поселении, отпросился на фронт... Служил в артиллерийском полку, дошел до Берлина, имел медали. Вернулся домой, во флигель в Фонтанном доме, несколько дней назад. По этому поводу Анна Андреевна была в большом возбуждении, даже плакала. Она надеялась, что худшее — позади. Многие в том победном 45-м году на это надеялись... В квартире в Фонтанном доме Ахматова жила с 20-х годов. В остальных помещениях бывшего Шереметевского дворца помещались лаборатории и кабинеты Арктического научно-исследовательского института. Поэтому, чтобы попасть в свои комнаты, жильцы имели пропуска. Не лучшее место, где можно с кем-нибудь встретиться тайно. Но Ахматова ведь к этой встрече не готовилась, даже не загадывала о ней. По официальной версии (а есть много других), все произошло случайно.

Проведя два месяца в Москве, Исайя Берлин приехал в Ленинград. Здесь он посещал театры, отрабатывал обычную программу иностранца в СССР (правда, их в 1945 году практически не было) и скупал русскую классику. Берлин знал русский язык, ведь когда-то жил в Петрограде. Его отец, купец первой гильдии из рижских евреев, был владельцем лесных угодий в западных российских губерниях. Его семья эмигрировала в 1920 году... Много лет Исайя мечтал поехать в Россию и добивался визы. Сейчас Берлин наведывался по адресам старых мест жительства, узнавал дома, знакомые с детства... Охотник за разного рода литературными редкостями, он посетил книжный магазин близ Аничкова моста, это место было знаменито среди библиофилов.

Идея пойти к Ахматовой, по воспоминаниям самого Берлина, появилась так. «Я спросил Орлова (критик Владимир Орлов. — Прим. ред.) о судьбе писателей-ленинградцев. Он ответил: «Вы имеете в виду Зощенко и Ахматову?» Ахматова была для меня фигурой из далекого прошлого. Морис Баура, переводивший некоторые из ее стихов, говорил, что о ней не было слышно со времен Первой мировой войны. «А Ахматова еще жива?» — спросил я. «Да, конечно. Она живет недалеко отсюда, на Фонтанке... Хотите встретиться с ней?» Для меня это прозвучало так, как будто бы меня вдруг пригласили встретиться с английской поэтессой прошлого века мисс Кристиной Россетти. Я с трудом нашелся, что сказать, и пробормотал, что очень бы желал с ней встретиться. «Я позвоню ей», — ответил мой новый знакомец и возвратился с известием, что она примет нас часа в три».

При первой встрече, судя по записанным воспоминаниям Берлина, Ахматова поразила его своей осанкой, манерами, царственностью... Она и принимала, как подобает королеве, во дворце. Пройдя через парадные ворота, Берлин и Орлов оказались в просторном дворе с садом. Повернули во флигель здания, поднялись на третий этаж и позвонили в квартиру 44. Судя по всему, дверь открыла одна из приятельниц поэта (она была не одна). Потому что сначала Берлин получил впечатления от «почти пустой комнаты», где, к его потрясению, было очень мало мебели. Но зато на стене висела картина Модильяни. Ахматова «поднялась им навстречу», начала светскую беседу. Берлин уже попал под магию этой обстановки заброшенного дворца, когда во дворе раздались громкие крики, а в комнате — звонок телефона. Ахматовой сообщили, что у будки охранника появился «еще один иностранец», не говорящий по-русски, который требует его впустить. Оказалось, что это коллега Берлина, сын британского экс-премьера, «решил познакомиться с Ахматовой». Понимая, что за этим гостем точно следят, Берлин быстро свернул разговор и увел коллегу от дома Ахматовой. Ахматова на прощание пригласила его зайти еще «сегодня, часам к девяти вечера». Очевидно, что оба, как говорят, «узнали» друг друга. Угадали друг в друге личностей, с которыми можно поговорить обо всем. А поговорить хотелось... За месяцы, проведенные в СССР, Исайя еще ни с одним советским писателем не имел «настоящего» разговора, даже его собственные родственники были запуганы. А Анна Андреевна, которая давно опасалась, что за ней ведется слежка (да она и велась) даже по бытовым вопросам по телефону разговаривала так: «Да... Да... Нет...» В общем, эту возможность оба не хотели упустить. Анна Андреевна словно «забыла», что за встречи с иностранцами в этой стране людей немедленно арестовывают. А Берлин «забыл», что за ним, как за всяким иностранцем, обязательно следят. На самом деле никто ничего не забыл, просто посчитали, что эта ночь стоит того, чтобы рискнуть всем.

Журнальный столик Анны Ахматовой. Экспонат Музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме

«И увидел месяц лукавый, притаившийся у ворот, как свою посмертную славу я меняла на вечер тот»

Для того чтобы быть в назначенный час у Ахматовой, Берлину пришлось пораньше уйти из театра, который вместе с коллегами он должен был посетить в тот вечер. В назначенный час он стоял у ее квартиры. Можно себе представить, что Анна Андреевна наверняка приготовилась к этому посещению, может быть, надела свое любимое черное платье с бусами, конечно же шаль... И аккуратно и красиво были прибраны ее блестящие черные волосы. Она готовилась к этой встрече и интеллектуально, уже продумала, какие стихи хочет прочесть Берлину, и даже приготовила рукопись «Реквиема», хотя всем остальным друзьям до этого читала ее только на память.

Их беседа длилась до позднего утра. Почти двенадцать часов подряд! И это была не просто беседа, а таинство. Это был моноспектакль Анны Андреевны. Наконец-то явился человек из «того», свободного мира, который она помнила с молодости. Тот, кто все поймет. Образование и начитанность которого соответствуют ее уровню. И самое главное, тот, кому можно доверять. Ведь наговорили они в ту ночь «на смертную казнь»... «Анна Андреевна держалась с необычайным достоинством, — писал Берлин позже. — Ее движения были неторопливы, благородная голова, прекрасные, немного суровые черты, выражение безмерной скорби... Я поклонился — это казалось уместным, поскольку она выглядела и двигалась, как королева в трагедии... Веяло холодком от ее сдержанной, в чем-то царственной манеры себя держать...»

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Зинаида Кириенко: Зинаида Кириенко:

Москва приняла меня со второго раза

Коллекция. Караван историй
«Зона комфорта — это плохо»: большое интервью со Словетским «Зона комфорта — это плохо»: большое интервью со Словетским

Валентин Словетский — классик русского рэпа. Поговорили с ним о новом альбоме

Правила жизни
О Владимире Высоцком вспоминает сын: «Согласен с Любимовым — Высоцкий не прожил бы долгую и счастливую жизнь» О Владимире Высоцком вспоминает сын: «Согласен с Любимовым — Высоцкий не прожил бы долгую и счастливую жизнь»

Чем бы он ни занимался, где бы ни находился, его любили

Коллекция. Караван историй
10 самых засмотренных до дыр мультфильмов разных поколений 10 самых засмотренных до дыр мультфильмов разных поколений

Самые засмотренные мультфильмы за все время, разбитые по десятилетиям

Maxim
Юрий Яковлев: последний романтик уходящей эпохи Юрий Яковлев: последний романтик уходящей эпохи

Красавец в костюме на шикарной иномарке

Караван историй
Переосмыслить Петербург: как архитектура и фотография  помогут увидеть город по-новому Переосмыслить Петербург: как архитектура и фотография  помогут увидеть город по-новому

Архитектура может быть не только функциональной, но и трогательной

VOICE
Ксения Кузнецова: «Если мне что-то не нравится, начинаю над этим работать» Ксения Кузнецова: «Если мне что-то не нравится, начинаю над этим работать»

Ксения Кузнецова – о горах, доме без углов, восприятии своей внешности и счастье

Здоровье
Дело в Омане Дело в Омане

Из-за чего интерес российских инвесторов смещается в сторону Омана от ОАЭ

Ведомости
Клара Новикова: «Я могу играть дуру, но не быть ею» Клара Новикова: «Я могу играть дуру, но не быть ею»

У меня интуиция сумасшедшая, она и подсказывала: все получится

Караван историй
За белым солнцем За белым солнцем

Белые ночи, Новый год, летний лед:  что еще возможно в июне в Якутии?

Новый очаг
Анна Котова: «Моя роль от меня не уйдет» Анна Котова: «Моя роль от меня не уйдет»

«Вода камень точит. Важно не сдаваться!»

Коллекция. Караван историй
Стресс в наследство Стресс в наследство

Как на ребенка влияет стресс матери во время беременности?

Здоровье
Индивидуалистка из СССР: как Айн Рэнд боролась с коммунизмом и создавала бестселлеры Индивидуалистка из СССР: как Айн Рэнд боролась с коммунизмом и создавала бестселлеры

Как Айн Рэнд, дочь аптекаря из Петербурга, смогла покорить США

Forbes
Просто добавь воды Просто добавь воды

Химики предложили новый способ стабилизации наночастиц оксида железа

Наука и жизнь
Идем по циклу Идем по циклу

Что в менструальном цикле считается нормой, а когда требуется внимание

Лиза
Дети войны. Воспоминания Марка Розовского Дети войны. Воспоминания Марка Розовского

Война, эвакуация, московские дворы в воспоминаниях драматурга Марка Розовского

Знание – сила
Тело в цифрах Тело в цифрах

Параметры тела, которые очень важно регулярно отслеживать

Лиза
Видел, пробовал Видел, пробовал

Фудблогер Макс Брандт — о гастропримечательностях в городах России

Новый очаг
Киловатты комфорта Киловатты комфорта

AVATR 11: электромощность, переведённая в комфорт

Y Magazine
Золото выглядит дорого Золото выглядит дорого

Бурный рост цен на золото создал благоприятные условия для золотодобычи в России

Монокль
Что скрывает этикетка Что скрывает этикетка

Научиться расшифровывать эти загадочные и малопонятные надписи не так уж сложно

Лиза
Среда для жизни Среда для жизни

Рука об руку: как благоустроить общественные пространства вместе с жителями?

Ведомости
Сага мужества и стойкости Сага мужества и стойкости

Четыре года схваток сплотили союзников сильнее, чем дипломатические трактаты

Монокль
Катамараны Bering Катамараны Bering

Зачем Bering Yachts строит экспедиционные катамараны из алюминиевого сплава

Y Magazine
От Тегерана до Потсдама: большая дипломатия в конце Второй мировой войны От Тегерана до Потсдама: большая дипломатия в конце Второй мировой войны

Как Сталин, Рузвельт и Черчилль преодолевали взаимное недоверие

Монокль
Тянет в Италию Тянет в Италию

Италия — точка притяжения художников, моряков и мечтателей

Y Magazine
Наши соседи: солдатик, пожарник, кобылка и другие Наши соседи: солдатик, пожарник, кобылка и другие

Весной одними из первых появляются насекомые, которые зимуют взрослыми

Наука и жизнь
Расширение без спроса Расширение без спроса

Почему сокращается количество заявок на семейную ипотеку на вторичное жилье

Ведомости
Асимметричная военная работа Асимметричная военная работа

Для США Вторая мировая война стала мощным экономическим стимулом

Монокль
Наш Май Наш Май

Книги с иллюстрациями Мая Петровича Митурича, не сомневаюсь, есть в каждом доме

Наука и жизнь
Открыть в приложении