Непростая история жизни Чарльза Диккенса и его жены Кэтрин

Караван историйКультура

Чарльз Диккенс. Тяжелые времена

Антонина Варьяш

Фото: Bequeathed By John Forster. Уильям Пауэлл Фрайт.
«Чарльз Диккенс в своем кабинете», 1859 Г. Музей Виктории и Альберта

ы никуда не поедешь! Я не позволю тебе унижаться! - Кэйт стукнула кулачком по дверному косяку и войдя в спальню матери, закрыла за собой дверь. - Эта гадкая женщина сама должна извиниться перед тобой! Слышишь?! Она должна валяться у тебя в ногах, моля не предавать огласке подлую алчность, которая заставляет ее выманивать подарки у собственного соблазнителя. Если хочешь, я сама пойду к отцу и выскажу ему все в лицо..."

Голос девушки звучал все громче... Миссис Диккенс в ответ лишь успокаивающе погладила дочь по плечу и грустно улыбнулась: «Не шуми, Кэт. Твой отец считает, что я должна извиниться перед мисс Тернан. Значит, мне нужно поехать. — Завязав под подбородком ленты потертой шляпки, супруга мистера Диккенса мягко отстранила все еще стоявшую у двери дочь и увидев, как у той брызнули из глаз досадливые слезы, ободряюще добавила: — Не надо плакать, детка... Думаю, все обойдется».

Лишь очутившись в спасительном полумраке экипажа, миссис Диккенс дала волю собственным слезам. Брак, жизнь, весь ее мир трещал по швам, и она решительно не знала, что делать.

«Очаровательный юноша! Очень молод, но чертовски талантлив. Он, несомненно, далеко пойдет...» — услышав комплименты, расточаемые Джорджем Хогартом младшему коллеге, вместе с которым он трудился в одной из вечерних лондонских газет, разливавшая чай дочь Хогарта, двадцатилетняя Кэйт, смущенно потупилась. Она догадывалась, что для родителей давно не секрет те пылкие взгляды, которые бросает в ее сторону молодой друг отца... Как и то, что она не осталась равнодушна к этим взглядам. Да разве нашлась бы девушка, которую Чарльз Диккенс мог оставить равнодушной? Он был чудо как хорош: большеглазый, подвижный, с вьющимися каштановыми волосами до самых плеч... И какой весельчак!

Хогарты никогда не знали недостатка в талантливых, ярких гостях. Отец семейства был заметной фигурой на литературном небосклоне Эдинбурга, а позднее и Лондона, дружил с сэром Вальтером Скоттом. В уютной гостиной дома Хогартов на окраине английской столицы перебывало немало журналистов, музыкантов, поэтов и художников. Но даже на их фоне Диккенс выглядел весьма достойно, и от взгляда Кэтрин не укрылась учтивость, с которой знаменитые друзья отца спешили пожать ему руку. Многие из них уже прослышали, что сей юноша и есть автор нашумевших сатирических очерков об английской жизни, которые вот уже несколько месяцев публиковала лондонская The Evening Chronicle. И случалось, он до упаду смешил собравшихся у Хогартов гостей, разыгрывая в лицах какую-нибудь сценку, подсмотренную на лондонских улицах, или комментируя только что сданную в печать заметку.

Кэти поставила чайник и присев за стол, незаметно бросила взгляд на дверь: время близилось к шести, следовательно, Чарльз должен появиться с минуты на минуту. Пунктуальность была его навязчивой идеей, и мисс Хогарт иной раз даже пугала точность, с которой Диккенс как черт из табакерки возникал на пороге гостиной под торжественный бой часов. Перехватив взгляд дочери, Джордж Хогарт понимающе подмигнул ей, и Кэт покраснела.

...Отерев платком слезы, миссис Диккенс горько вздохнула. Неужели этого никогда не было? Ни восторженного ожидания счастья, ни волнующего флирта, после которого она полночи не могла уснуть, ни первого поцелуя... Еще до помолвки, в полумраке передней, в углу между галошницей и подставкой для зонтов... Куда все это делось? И куда делась та Кэтрин Хогарт, тонкими пальцами и шелковистыми кудрями которой весной 1836 года, казалось, так искренне восхищался Чарльз?

Повернувшись к дверце экипажа, миссис Диккенс постаралась поймать в стекле свое отражение и кое-как на ощупь заправила под шляпку несколько выбившихся прядей. Затем достала из кармана плаща старенькое ручное зеркало и бросив в него быстрый взгляд, досадливо спрятала обратно. Что толку охорашиваться понапрасну... Эллен Тернан едва исполнилось девятнадцать, и посмотрись Кэтрин хоть во все на свете зеркала, ей в свои сорок три ни за что не сравниться с юной красоткой. Фигура, когда-то привлекавшая плавностью форм, расплылась, грудь, выкормившая десять детей, опала, круглый с ямочкой подбородок отвис, как зоб у старой курицы...

Слезы вновь подступили к горлу, а вместе с ними отчаяние и негодование, огнем жгущие душу. Да неужели же Чарльз не понимает, что она отдала ему и свою красоту, и саму жизнь?! Двадцать лет жила рядом неприметной тенью, рожала ему детей, терпеливо сносила переменчивое настроение, непостоянство и вспыльчивость. И что получила взамен? Сафьяновый футляр, в котором, как свернувшаяся под пеньком гадюка, лежал этот отвратительный браслет, приготовленный мужем своей любовнице?

Дора Спенлоу и Дэвид, герои романа Диккенса «Дэвид Копперфилд». Работа Фрэнка Рейнольдса. Фото: «История Дэвида Копперфилда». Торонто. The Musson Book Company Limited, 1910 Г.

Хотя, пожалуй, браслет-то как раз замечательный, искусной работы, да и камни чистейшей воды. Ей Чарли никогда таких не дарил! Всю жизнь внушал, что следует экономить и жить по средствам, пенял, если она тратила на провизию больше, чем он рекомендовал, корил за расточительность и неумение вести хозяйство. А теперь смеет утверждать, что столь дорогая вещь, предназначенная молоденькой актрисе и лишь по недосмотру приказчика из ювелирного магазина доставленная в их лондонский дом, не более чем дружеский подарок? Да еще посылает жену извиняться перед любовницей за ее якобы безосновательные грязные подозрения! Нет, она сейчас же вернется и не позволит больше помыкать собой. И Кэйт решительно высунулась в окно, приказывая вознице остановиться. Она вернется домой и скажет Чарльзу все, что давно переполняло душу, заберет детей и уедет куда-нибудь.

Все это вихрем пронеслось у нее в голове — и в тот же миг развеялось как облака, унесенные за горизонт вихрем. Ничему этому не бывать. Миссис Диккенс привыкла подчиняться мужу, подлаживаться под него. К тому же она слишком устала. Этот последний год, прошедший в холодной вражде и взаимных упреках, вконец ее измотал. И раньше чем кучер успел осадить лошадь, Кэйт упавшим голосом снова велела ехать...

Передав в руки горничной пальто и шляпу, мистер Диккенс прислушался. Где-то наверху в детских шумели мальчишеские голоса, из комнаты старшей дочери Мэйми доносились звуки рояля, а из кухни как обычно слышался голос свояченицы Джорджины Хогарт, уже давно ведшей в доме Диккенсов хозяйство. Отлично, значит, домашние заняты своими делами и никто не помешает ему побыть наедине с собственными мыслями. Мысли же в голове Чарльза теснились невеселые.

Черт возьми, следовало быть осмотрительнее и поразборчивее записать ювелиру адрес Эллен. Тогда приказчику не пришло бы в голову отправить злосчастный браслет ему домой. Мистер Диккенс с досадой стукнул об пол тростью. Впрочем, глупо досадовать на то, чего нельзя изменить... Да и разве только в браслете дело? Он давно в западне, и этот не ко времени попавшийся на глаза Кэтрин браслет — лишь еще одно звено в той цепи, которая с каждым днем опутывает его все крепче, не давая дышать, писать, жить, думать...

К 1858 году в Англии не было писателя более популярного во всех слоях общества, чем Чарльз Диккенс. Начиная с 1836-го, когда в печати регулярно стали появляться небольшими частями его «Посмертные записки Пиквикского клуба», книги Диккенса расходились влет, едва оказавшись на прилавке: «Оливер Твист», «Лавка древностей», «Домби и сын», «Дэвид Копперфилд», «Холодный дом», «Тяжелые времена», «Крошка Доррит»... Юноша, которому когда-то платили пять гиней в неделю за очерки для лондонской вечерки, превратился в одного из богатейших британских прозаиков. Пожелай он завтра выпустить в свет за собственной подписью английский алфавит — и тот сметут с полок как свежую литературную новинку! Только что в этом толку?

Невесело усмехнувшись, Диккенс вошел в спальню. Здесь в разгар дня его уж точно никто искать не станет. Он должен все обдумать. Должен что-то решить до возвращения Кэтрин. Но едва его взгляд уперся в бывшую дверь, теперь заложенную книжными полками, как на сердце навалилась свинцовая тяжесть. Эти полки, отделявшие бывшую гардеробную, в которой теперь спал мистер Диккенс, от их с Кэтрин супружеской спальни, он сам распорядился установить прошлой осенью, вскоре после того как познакомился с Эллен Тернан. Энн, старая верная горничная, и виду не подала, что удивлена или обеспокоена просьбой хозяина. Просто вызвала двух немногословных плотников, которые, стуча молотками, быстро разделили пополам его жизнь. Ему казалось, что спрятавшись от жены за книжными полками, он сумеет укрыться от собственных невеселых мыслей, разочарований и нерешительности. Диккенс был уверен, что в этой келье, которую в порыве нахлынувшей на него элегической любви соорудил себе в собственном доме, образ новой возлюбленной будет приходить к нему хотя бы по ночам. К удивлению Чарльза, чуть ли не каждую ночь ему снилась Кэтрин — но не та, что по вечерам шаркала ночными туфлями за белой дверью, а другая, которую он теперь почти не помнил: тихая ласковая синеглазая девушка. С ней, как ему теперь казалось, так жестоко обманувшей его ожидания, он когда-то надеялся пройти вместе по жизни...

Он никогда не признавался жене, что не она была его первой любовью. Фото: Дэниел Маклис. «Чарльз Диккенс», 1839 Г. Фрагмент. Transferred From Tate Gallery, 2015 Г. Primary Collection. Национальная портретная галерея, Лондон

С досадой бросив на узкую железную кровать сюртук, Чарльз подошел к окну. Жирная муха, отогревшаяся на весеннем солнышке, озабоченно гудела между рамами, совсем как он, попав в западню собственного безопасного убежища... Ни о чем он так не мечтал в детстве, как о подобном доме: надежном, уютном, обеспеченном. Где у кухарки всегда туго накрахмаленный полосатый фартук, а у горничной аккуратный чепец с оборками, где никогда не будут пить чай из выщербленных чашек и у каждого из детей нарядный воскресный костюмчик, висящий на плечиках в шкафу.

В его собственном детстве дома сменялись как картинки в волшебном фонаре: родившись в Портсмуте, он в два года попал в Лондон, куда отца, мелкого чиновника морского министерства, перевели на службу. Через три года семейство отправилось в Чатем, а спустя еще несколько лет — снова вернулось в столицу. Ни мистер Джон Диккенс, ни его жена Элизабет нисколько не заботились о том, как будет устроен их очередной дом и хватит ли спален для многочисленного потомства. Чарли помнит, как однажды они всей семьей вместе с квартирантом и девчонкой-служанкой, взятой из чатемского работного дома, несколько месяцев ютились в четырех крошечных комнатах. Когда дела налаживались, родители снимали какой-нибудь милый особнячок, в котором, впрочем, тоже не устраивались основательно, все время ожидая очередного вынужденного переезда. В семье Джона и Элизабет вообще не было принято строить долгосрочные планы.

Так продолжалось до той поры, пока в 1822 году долги отца, из которых Джон Диккенс, веселый добрый малый, не вылезал, не заставили Элизабет с малышами перебраться на казенную квартиру в долговую тюрьму Маршалси, становившуюся в те времена прибежищем многих беспечных граждан, похожих на чету Диккенс. Самого Чарли — ему в ту зиму минуло десять — ждала каморка в пансионе старой миссис Ройленс, где обитали такие же, как он, мальчишки-недоростки, до которых не было дела их родне, и фабрика ваксы неподалеку от Хангерфордского рынка, где он, чтобы прокормиться, за шесть шиллингов в неделю наклеивал этикетки на баночки.

Чарльз закрыл руками лицо... Не изжитое с годами отчаяние всякий раз охватывало его, стоило только вспомнить бесконечно длинную дорогу, что пролегала от пансиона до фабрики по грязным переулкам, продуваемым всеми ветрами пустырям и гнилым мосткам, переброшенным через сточные канавы. Сколько раз потом он описывал в своих романах эту дорогу в никуда, которой пробираются по жизни одинокие и всеми забытые дети: Оливер, Дэвид, Нелл! Никто и нигде не ждал его в те времена, никто, даже мать с отцом, которых он навещал по воскресеньям, ни разу не спросил, что он ест и не промокают ли его ботинки...

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Алена Хмельницкая: «У меня нет стопроцентного амплуа положительной героини» Алена Хмельницкая: «У меня нет стопроцентного амплуа положительной героини»

Мои дамочки достаточно сложные и стервозные, и я их люблю

Караван историй
Что такое криптовалюта и блокчейн: переводим с языка программистов на человеческий Что такое криптовалюта и блокчейн: переводим с языка программистов на человеческий

Это деньги или нет? Рассказываем о том, как работает криптовалюта

Популярная механика
Шарлиз Терон. Голова не в облаках Шарлиз Терон. Голова не в облаках

Ее признали самой сексуальной из ныне живущих женщин

Караван историй
Должны были состариться вместе: почему расстались Джейсон Момоа и Лиза Боне Должны были состариться вместе: почему расстались Джейсон Момоа и Лиза Боне

Почему распался красивый и крепкий союз Джейсона Момоа и Лизы Боне?

VOICE
Нина Дворжецкая и Алексей Колган: Нина Дворжецкая и Алексей Колган:

Нина Дворжецкая и Алексей Колган — о своей семье, детях и любви

Караван историй
Sharp Stick  Лины Данэм из программы «Сандэнс» — трагикомедия про секс, которую все заклеймили Sharp Stick  Лины Данэм из программы «Сандэнс» — трагикомедия про секс, которую все заклеймили

Sharp Stick: западные критики фильм не приняли, а наш — полюбил

Esquire
Курс кройки Курс кройки

Волшебный эффект обещает резекция желудка. Как все обстоит на самом деле?

Tatler
«Скорость мысли. Грандиозное путешествие сквозь мозг  за 2,1 секунды» «Скорость мысли. Грандиозное путешествие сквозь мозг  за 2,1 секунды»

Книга «Скорость мысли. Грандиозное путешествие сквозь мозг за 2,1 секунды»

N+1
Юлиан Семенов: как он придумал легендарного Штирлица? Юлиан Семенов: как он придумал легендарного Штирлица?

Штирлиц пройдет с ним через всю жизнь, став героем тринадцати романов и повести

Коллекция. Караван историй
Всё, что нужно знать о Скорпионах: черты характера, совместимость и их секреты Всё, что нужно знать о Скорпионах: черты характера, совместимость и их секреты

Скорпионы часто оказываются в списках самых неприятных и сложных знаков зодиака

Cosmopolitan
Один из самых полезных злаков на Земле: 9 причин есть овес и овсяные хлопья Один из самых полезных злаков на Земле: 9 причин есть овес и овсяные хлопья

Овес — один из самых полезных злаков на Земле

Cosmopolitan
«Сердцеедки» в России: брачные аферистки свели в могилу 11 мужчин «Сердцеедки» в России: брачные аферистки свели в могилу 11 мужчин

Брачные аферистки из Краснодарского края беспощадно расправлялись с мужчинами

Cosmopolitan
Как лыжники-фристайлисты выполняют свои удивительные трюки - механика олимпийского спорта Как лыжники-фристайлисты выполняют свои удивительные трюки - механика олимпийского спорта

Лыжники-фристайлисты выполняют сложнейшие трюки в воздухе. Как они это делают?

Популярная механика
Еще в игре Еще в игре

Старая гвардия баскетбола, невзирая на свой возраст, все еще доминирует

Men’s Health
6 типов токсичных матерей: проверь, нет ли среди них твоей 6 типов токсичных матерей: проверь, нет ли среди них твоей

Какими могут быть токсичные матери?

Cosmopolitan
Мистер элегантность Мистер элегантность

Интерьер миланской квартиры с вневременной итальянской роскошью

SALON-Interior
Защита против стресса Защита против стресса

Что можно сделать, чтобы почувствовать себя лучше?

Домашний Очаг
В ритме города В ритме города

От исходной планировки отказались в пользу студийной организации пространства

Идеи Вашего Дома
Ребус без решения Ребус без решения

Как лента Пола Верховена переосмыслила наше представление о природе страсти

Robb Report
Дорожная инспекция: как беспилотники следят за водителями и помогают ГИБДД Дорожная инспекция: как беспилотники следят за водителями и помогают ГИБДД

Как беспилотники облегчают обслуживание дорог

Популярная механика
Чем заняться, когда очень скучно, — самые необычные варианты Чем заняться, когда очень скучно, — самые необычные варианты

Если ты вдруг заскучала, вдохновляйся идеями из нашего материала

Cosmopolitan
Гендерное усложнение Гендерное усложнение

С каждым годом в часовой индустрии появляется все больше женщин

Forbes Woman
Своя среди своих Своя среди своих

Женский коллектив – это совсем не страшно

Cosmopolitan
Синтетические люди и оцифрованные вещи: как метавселенные изменят наш мир Синтетические люди и оцифрованные вещи: как метавселенные изменят наш мир

Выступления с CG EVENT — о киберпанке и метавселенных

Популярная механика
От вольтова столба до литий-ионных батарей: как развивались источники тока От вольтова столба до литий-ионных батарей: как развивались источники тока

Основные вехи в развитии источников энергии

Популярная механика
«Рации не работают, машины старые». Откровения реальных инспекторов ГИБДД «Рации не работают, машины старые». Откровения реальных инспекторов ГИБДД

Сотрудники ГИБДД анонимно рассказали о своей жизни и проблемах

РБК
Волшебная лампа Аззедина Волшебная лампа Аззедина

Питер Мюлье о неспешной моде и могуществе сексуальной одежды

Vogue
Наследство Жириновского. Почему российские партии переживут своих лидеров, но не переживут Путина Наследство Жириновского. Почему российские партии переживут своих лидеров, но не переживут Путина

Как болезнь Жириновского отразится на судьбе путинской политической системы

СНОБ
«Мальчика должен воспитывать мужчина»: почему я усыновил ребенка из детдома «Мальчика должен воспитывать мужчина»: почему я усыновил ребенка из детдома

Алексей Чистяков после развода твёрдо решил, что возьмет ребёнка на воспитание

Cosmopolitan
Разумное непотребление: как производители гаджетов продвигают экологическую повестку Разумное непотребление: как производители гаджетов продвигают экологическую повестку

Пользователи привыкли к тому, что смартфон устаревает за год, компьютер — за три

Forbes
Открыть в приложении