Непростая история жизни Чарльза Диккенса и его жены Кэтрин

Караван историйКультура

Чарльз Диккенс. Тяжелые времена

Антонина Варьяш

Фото: Bequeathed By John Forster. Уильям Пауэлл Фрайт.
«Чарльз Диккенс в своем кабинете», 1859 Г. Музей Виктории и Альберта

ы никуда не поедешь! Я не позволю тебе унижаться! - Кэйт стукнула кулачком по дверному косяку и войдя в спальню матери, закрыла за собой дверь. - Эта гадкая женщина сама должна извиниться перед тобой! Слышишь?! Она должна валяться у тебя в ногах, моля не предавать огласке подлую алчность, которая заставляет ее выманивать подарки у собственного соблазнителя. Если хочешь, я сама пойду к отцу и выскажу ему все в лицо..."

Голос девушки звучал все громче... Миссис Диккенс в ответ лишь успокаивающе погладила дочь по плечу и грустно улыбнулась: «Не шуми, Кэт. Твой отец считает, что я должна извиниться перед мисс Тернан. Значит, мне нужно поехать. — Завязав под подбородком ленты потертой шляпки, супруга мистера Диккенса мягко отстранила все еще стоявшую у двери дочь и увидев, как у той брызнули из глаз досадливые слезы, ободряюще добавила: — Не надо плакать, детка... Думаю, все обойдется».

Лишь очутившись в спасительном полумраке экипажа, миссис Диккенс дала волю собственным слезам. Брак, жизнь, весь ее мир трещал по швам, и она решительно не знала, что делать.

«Очаровательный юноша! Очень молод, но чертовски талантлив. Он, несомненно, далеко пойдет...» — услышав комплименты, расточаемые Джорджем Хогартом младшему коллеге, вместе с которым он трудился в одной из вечерних лондонских газет, разливавшая чай дочь Хогарта, двадцатилетняя Кэйт, смущенно потупилась. Она догадывалась, что для родителей давно не секрет те пылкие взгляды, которые бросает в ее сторону молодой друг отца... Как и то, что она не осталась равнодушна к этим взглядам. Да разве нашлась бы девушка, которую Чарльз Диккенс мог оставить равнодушной? Он был чудо как хорош: большеглазый, подвижный, с вьющимися каштановыми волосами до самых плеч... И какой весельчак!

Хогарты никогда не знали недостатка в талантливых, ярких гостях. Отец семейства был заметной фигурой на литературном небосклоне Эдинбурга, а позднее и Лондона, дружил с сэром Вальтером Скоттом. В уютной гостиной дома Хогартов на окраине английской столицы перебывало немало журналистов, музыкантов, поэтов и художников. Но даже на их фоне Диккенс выглядел весьма достойно, и от взгляда Кэтрин не укрылась учтивость, с которой знаменитые друзья отца спешили пожать ему руку. Многие из них уже прослышали, что сей юноша и есть автор нашумевших сатирических очерков об английской жизни, которые вот уже несколько месяцев публиковала лондонская The Evening Chronicle. И случалось, он до упаду смешил собравшихся у Хогартов гостей, разыгрывая в лицах какую-нибудь сценку, подсмотренную на лондонских улицах, или комментируя только что сданную в печать заметку.

Кэти поставила чайник и присев за стол, незаметно бросила взгляд на дверь: время близилось к шести, следовательно, Чарльз должен появиться с минуты на минуту. Пунктуальность была его навязчивой идеей, и мисс Хогарт иной раз даже пугала точность, с которой Диккенс как черт из табакерки возникал на пороге гостиной под торжественный бой часов. Перехватив взгляд дочери, Джордж Хогарт понимающе подмигнул ей, и Кэт покраснела.

...Отерев платком слезы, миссис Диккенс горько вздохнула. Неужели этого никогда не было? Ни восторженного ожидания счастья, ни волнующего флирта, после которого она полночи не могла уснуть, ни первого поцелуя... Еще до помолвки, в полумраке передней, в углу между галошницей и подставкой для зонтов... Куда все это делось? И куда делась та Кэтрин Хогарт, тонкими пальцами и шелковистыми кудрями которой весной 1836 года, казалось, так искренне восхищался Чарльз?

Повернувшись к дверце экипажа, миссис Диккенс постаралась поймать в стекле свое отражение и кое-как на ощупь заправила под шляпку несколько выбившихся прядей. Затем достала из кармана плаща старенькое ручное зеркало и бросив в него быстрый взгляд, досадливо спрятала обратно. Что толку охорашиваться понапрасну... Эллен Тернан едва исполнилось девятнадцать, и посмотрись Кэтрин хоть во все на свете зеркала, ей в свои сорок три ни за что не сравниться с юной красоткой. Фигура, когда-то привлекавшая плавностью форм, расплылась, грудь, выкормившая десять детей, опала, круглый с ямочкой подбородок отвис, как зоб у старой курицы...

Слезы вновь подступили к горлу, а вместе с ними отчаяние и негодование, огнем жгущие душу. Да неужели же Чарльз не понимает, что она отдала ему и свою красоту, и саму жизнь?! Двадцать лет жила рядом неприметной тенью, рожала ему детей, терпеливо сносила переменчивое настроение, непостоянство и вспыльчивость. И что получила взамен? Сафьяновый футляр, в котором, как свернувшаяся под пеньком гадюка, лежал этот отвратительный браслет, приготовленный мужем своей любовнице?

Дора Спенлоу и Дэвид, герои романа Диккенса «Дэвид Копперфилд». Работа Фрэнка Рейнольдса. Фото: «История Дэвида Копперфилда». Торонто. The Musson Book Company Limited, 1910 Г.

Хотя, пожалуй, браслет-то как раз замечательный, искусной работы, да и камни чистейшей воды. Ей Чарли никогда таких не дарил! Всю жизнь внушал, что следует экономить и жить по средствам, пенял, если она тратила на провизию больше, чем он рекомендовал, корил за расточительность и неумение вести хозяйство. А теперь смеет утверждать, что столь дорогая вещь, предназначенная молоденькой актрисе и лишь по недосмотру приказчика из ювелирного магазина доставленная в их лондонский дом, не более чем дружеский подарок? Да еще посылает жену извиняться перед любовницей за ее якобы безосновательные грязные подозрения! Нет, она сейчас же вернется и не позволит больше помыкать собой. И Кэйт решительно высунулась в окно, приказывая вознице остановиться. Она вернется домой и скажет Чарльзу все, что давно переполняло душу, заберет детей и уедет куда-нибудь.

Все это вихрем пронеслось у нее в голове — и в тот же миг развеялось как облака, унесенные за горизонт вихрем. Ничему этому не бывать. Миссис Диккенс привыкла подчиняться мужу, подлаживаться под него. К тому же она слишком устала. Этот последний год, прошедший в холодной вражде и взаимных упреках, вконец ее измотал. И раньше чем кучер успел осадить лошадь, Кэйт упавшим голосом снова велела ехать...

Передав в руки горничной пальто и шляпу, мистер Диккенс прислушался. Где-то наверху в детских шумели мальчишеские голоса, из комнаты старшей дочери Мэйми доносились звуки рояля, а из кухни как обычно слышался голос свояченицы Джорджины Хогарт, уже давно ведшей в доме Диккенсов хозяйство. Отлично, значит, домашние заняты своими делами и никто не помешает ему побыть наедине с собственными мыслями. Мысли же в голове Чарльза теснились невеселые.

Черт возьми, следовало быть осмотрительнее и поразборчивее записать ювелиру адрес Эллен. Тогда приказчику не пришло бы в голову отправить злосчастный браслет ему домой. Мистер Диккенс с досадой стукнул об пол тростью. Впрочем, глупо досадовать на то, чего нельзя изменить... Да и разве только в браслете дело? Он давно в западне, и этот не ко времени попавшийся на глаза Кэтрин браслет — лишь еще одно звено в той цепи, которая с каждым днем опутывает его все крепче, не давая дышать, писать, жить, думать...

К 1858 году в Англии не было писателя более популярного во всех слоях общества, чем Чарльз Диккенс. Начиная с 1836-го, когда в печати регулярно стали появляться небольшими частями его «Посмертные записки Пиквикского клуба», книги Диккенса расходились влет, едва оказавшись на прилавке: «Оливер Твист», «Лавка древностей», «Домби и сын», «Дэвид Копперфилд», «Холодный дом», «Тяжелые времена», «Крошка Доррит»... Юноша, которому когда-то платили пять гиней в неделю за очерки для лондонской вечерки, превратился в одного из богатейших британских прозаиков. Пожелай он завтра выпустить в свет за собственной подписью английский алфавит — и тот сметут с полок как свежую литературную новинку! Только что в этом толку?

Невесело усмехнувшись, Диккенс вошел в спальню. Здесь в разгар дня его уж точно никто искать не станет. Он должен все обдумать. Должен что-то решить до возвращения Кэтрин. Но едва его взгляд уперся в бывшую дверь, теперь заложенную книжными полками, как на сердце навалилась свинцовая тяжесть. Эти полки, отделявшие бывшую гардеробную, в которой теперь спал мистер Диккенс, от их с Кэтрин супружеской спальни, он сам распорядился установить прошлой осенью, вскоре после того как познакомился с Эллен Тернан. Энн, старая верная горничная, и виду не подала, что удивлена или обеспокоена просьбой хозяина. Просто вызвала двух немногословных плотников, которые, стуча молотками, быстро разделили пополам его жизнь. Ему казалось, что спрятавшись от жены за книжными полками, он сумеет укрыться от собственных невеселых мыслей, разочарований и нерешительности. Диккенс был уверен, что в этой келье, которую в порыве нахлынувшей на него элегической любви соорудил себе в собственном доме, образ новой возлюбленной будет приходить к нему хотя бы по ночам. К удивлению Чарльза, чуть ли не каждую ночь ему снилась Кэтрин — но не та, что по вечерам шаркала ночными туфлями за белой дверью, а другая, которую он теперь почти не помнил: тихая ласковая синеглазая девушка. С ней, как ему теперь казалось, так жестоко обманувшей его ожидания, он когда-то надеялся пройти вместе по жизни...

Он никогда не признавался жене, что не она была его первой любовью. Фото: Дэниел Маклис. «Чарльз Диккенс», 1839 Г. Фрагмент. Transferred From Tate Gallery, 2015 Г. Primary Collection. Национальная портретная галерея, Лондон

С досадой бросив на узкую железную кровать сюртук, Чарльз подошел к окну. Жирная муха, отогревшаяся на весеннем солнышке, озабоченно гудела между рамами, совсем как он, попав в западню собственного безопасного убежища... Ни о чем он так не мечтал в детстве, как о подобном доме: надежном, уютном, обеспеченном. Где у кухарки всегда туго накрахмаленный полосатый фартук, а у горничной аккуратный чепец с оборками, где никогда не будут пить чай из выщербленных чашек и у каждого из детей нарядный воскресный костюмчик, висящий на плечиках в шкафу.

В его собственном детстве дома сменялись как картинки в волшебном фонаре: родившись в Портсмуте, он в два года попал в Лондон, куда отца, мелкого чиновника морского министерства, перевели на службу. Через три года семейство отправилось в Чатем, а спустя еще несколько лет — снова вернулось в столицу. Ни мистер Джон Диккенс, ни его жена Элизабет нисколько не заботились о том, как будет устроен их очередной дом и хватит ли спален для многочисленного потомства. Чарли помнит, как однажды они всей семьей вместе с квартирантом и девчонкой-служанкой, взятой из чатемского работного дома, несколько месяцев ютились в четырех крошечных комнатах. Когда дела налаживались, родители снимали какой-нибудь милый особнячок, в котором, впрочем, тоже не устраивались основательно, все время ожидая очередного вынужденного переезда. В семье Джона и Элизабет вообще не было принято строить долгосрочные планы.

Так продолжалось до той поры, пока в 1822 году долги отца, из которых Джон Диккенс, веселый добрый малый, не вылезал, не заставили Элизабет с малышами перебраться на казенную квартиру в долговую тюрьму Маршалси, становившуюся в те времена прибежищем многих беспечных граждан, похожих на чету Диккенс. Самого Чарли — ему в ту зиму минуло десять — ждала каморка в пансионе старой миссис Ройленс, где обитали такие же, как он, мальчишки-недоростки, до которых не было дела их родне, и фабрика ваксы неподалеку от Хангерфордского рынка, где он, чтобы прокормиться, за шесть шиллингов в неделю наклеивал этикетки на баночки.

Чарльз закрыл руками лицо... Не изжитое с годами отчаяние всякий раз охватывало его, стоило только вспомнить бесконечно длинную дорогу, что пролегала от пансиона до фабрики по грязным переулкам, продуваемым всеми ветрами пустырям и гнилым мосткам, переброшенным через сточные канавы. Сколько раз потом он описывал в своих романах эту дорогу в никуда, которой пробираются по жизни одинокие и всеми забытые дети: Оливер, Дэвид, Нелл! Никто и нигде не ждал его в те времена, никто, даже мать с отцом, которых он навещал по воскресеньям, ни разу не спросил, что он ест и не промокают ли его ботинки...

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Екатерина Гусева: «Муж наконец-то сделал мне предложение» Екатерина Гусева: «Муж наконец-то сделал мне предложение»

Мне всегда было очень важно, чтобы и на работе, и дома меня окружали родные души

Караван историй
Физики измерили показатель преломления дейтерий-тритиевой смеси Физики измерили показатель преломления дейтерий-тритиевой смеси

Физики продвигаются в контроле качества топлива для термоядерного синтеза

N+1
Марина Зудина: Марина Зудина:

Большое интервью с Мариной Зудиной

Караван историй
Почти пришла по нужному адресу Почти пришла по нужному адресу

Что ждет холдинг VK и какова его дальнейшая стратегия?

Forbes
Нина Дворжецкая и Алексей Колган: Нина Дворжецкая и Алексей Колган:

Нина Дворжецкая и Алексей Колган — о своей семье, детях и любви

Караван историй
Сын Баскова, дочь Батрутдинова и другие звездные дети, о которых ты не знала Сын Баскова, дочь Батрутдинова и другие звездные дети, о которых ты не знала

Звезды, которые стали родителями, но этот факт не так широко известен

VOICE
Свобода выражения Свобода выражения

Команда Buro Bespoke создала вдохновляющий на открытия интерьер для семьи

SALON-Interior
Не словом, а телом Не словом, а телом

Победить хаос можно, только держась друг друга

GQ
Кирилл Гребенщиков: «За пять минут до начала иногда думаю: «Вот бы все отменили и не пришлось выходить на сцену!» Но потом это отступает...» Кирилл Гребенщиков: «За пять минут до начала иногда думаю: «Вот бы все отменили и не пришлось выходить на сцену!» Но потом это отступает...»

Популярность — это результат, а для меня всегда важен процесс

Караван историй
Физики разобрались с динамикой коллективного взаимодействия атомов с одним фотоном Физики разобрались с динамикой коллективного взаимодействия атомов с одним фотоном

Физики экспериментально исследовали динамику коллективного поглощения

N+1
Какие продукты можно и нельзя есть при изжоге Какие продукты можно и нельзя есть при изжоге

Как справиться с изжогой и почему она возникает?

Cosmopolitan
Великобритания и Польша Великобритания и Польша

Что объединяет Великобританию и Польшу?

Esquire
История компьютеров: краткая хронология История компьютеров: краткая хронология

История компьютеров началась с примитивных конструкций в начале 19-го века

Популярная механика
Эти забавные голландцы Эти забавные голландцы

11 удивительных фактов о Нидерландах

Лиза
Кардиотренировка: 10 упражнений, видео, советы тренера и диетолога Кардиотренировка: 10 упражнений, видео, советы тренера и диетолога

Как обеспечить расход энергии при сидячем образе жизни?

РБК
15 лучших советских детективных фильмов и сериалов 15 лучших советских детективных фильмов и сериалов

Самые яркие творения советского кинематографа про криминал и расследования

Maxim
Куда деваются воспоминания, когда мы забываем: оптогенетика Куда деваются воспоминания, когда мы забываем: оптогенетика

Что происходит с информацией, которую мозг получил, но не отложил?

Популярная механика
Как военные использовали насекомых в своих целях: 10 впечатляющих операций, которые провели пчелы, мухи и комары Как военные использовали насекомых в своих целях: 10 впечатляющих операций, которые провели пчелы, мухи и комары

Энтомологическое оружие впервые было использовано еще в античные времена

ТехИнсайдер
Нормальный ли у тебя уровень кислорода в крови? Проверь! Нормальный ли у тебя уровень кислорода в крови? Проверь!

Разбираемся, какой уровень кислорода в крови считается нормальным?

Cosmopolitan
Голос разума: как Уитни Хьюстон меняла музыку и общество Голос разума: как Уитни Хьюстон меняла музыку и общество

Кого на самом деле мир лишился 11 февраля 2012 года?

Esquire
Сергей Степин. Без обид Сергей Степин. Без обид

Чтобы не потерять веру, убеждал себя: это опыт. Пусть неудачный, но опыт

Коллекция. Караван историй
Виктор Добронравов: «Дома хочется просто отдохнуть» Виктор Добронравов: «Дома хочется просто отдохнуть»

Виктор Добронравов — о любви к театру и отношениях со знаменитым отцом

Cosmopolitan
Майя Плисецкая, Фаина Раневская и другие легендарные советские чайлдфри Майя Плисецкая, Фаина Раневская и другие легендарные советские чайлдфри

Объединяет наших героинь одно: они отказались от идеи заводить детей

VOICE
От Николая II до Владимира Путина: все автомобили российских лидеров От Николая II до Владимира Путина: все автомобили российских лидеров

От царских Delaunay-Belleville и Rolls-Royce до президентского Aurus

РБК
Изобретая Анну Делви: зачем Netflix воспевает мошенницу, обманувшую весь Нью-Йорк Изобретая Анну Делви: зачем Netflix воспевает мошенницу, обманувшую весь Нью-Йорк

Зачем Netflix пытается сделать из преступницы героиню нового времени

Forbes
Личный опыт: как человеку из академической среды стать предпринимателем Личный опыт: как человеку из академической среды стать предпринимателем

Как проделать путь из науки в предпринимательство?

Inc.
Доминатрикс, звезда кутюра, девушка Йе: кто такая Джулия Фокс Доминатрикс, звезда кутюра, девушка Йе: кто такая Джулия Фокс

Что нужно знать об актрисе и новой любимице мировых брендов Джулии Фокс

РБК
Общество «Полпамяти» Общество «Полпамяти»

«Разделение»: «Офис» плюс «Черное зеркало»

Weekend
Вдвое больше моржей Вдвое больше моржей

Результаты исследования популяций архипелагов Новая Земля и Земля Франца-Иосифа

Наука
Краски для жизни Краски для жизни

Минимальное вмешательство в планировку плюс творческий взгляд на палитру

Идеи Вашего Дома
Открыть в приложении