Письмо редактора
«Алиса, миелофон у меня!» – приблизительно так начиналось почти каждое мое знакомство в детстве, стоило мне только представиться. Имя редкое, и вроде ничего не предвещало, но так случилось, что история Алисы Селезнёвой из «Гостьи из будущего» определила ассоциативную линию. Были, конечно же, и вариации на тему Страны чудес и «Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса!». Меня это не злило. Наверное, я ждала какой-то оригинальности. Но тогда я даже приблизительно не могла представить, что моим реальным раздражителем будет не девочка из будущего с таинственным аппаратом для чтения мыслей или заседающая за столом фантазерка с Чеширским Котом – этим персонажам я крайне симпатизировала. Дорогу мне перешла… колонка. Я, кажется, уже перестала реагировать на шутки «Алиса, включи музыку» или «Алиса, какая завтра погода?». Ну и друзья, и знакомые все-таки проявляют фантазию и соревнуются между собой, что же оригинального добавить после моего имени. Кстати, мама сначала хотела назвать меня Анжеликой. Боюсь себе представить, как пришлось бы телепортироваться в XVII век, вести интриги королевского двора в Версале и наряжаться перед Людовиком ХIV. Дело в том, что на протяжении всей жизни мы себя с кем-то ассоциируем и проводим параллели с явлениями или событиями. В детстве мы себя сравниваем с родителями. Мальчики подражают отцу, а девочки часами тайком