Петровский пассаж
Увидев, как Александр Петров разбивает руку о бронированное стекло, мы поняли: он все-таки живой человек, который устает, злится и едва не устраивает драки на съемках «Стрельцова».
На улице яркое солнце и неприлично теплый для середины февраля ветер. Погода уже не шепчет, а практически приказывает каждому жителю столицы проснуться, улыбнуться и выйти на субботний бранч в отличном настроении. Но Александр Петров заходит в студию, облаченный с ног до головы в черное, его капюшон надвинут на такое хмурое лицо, что мы начинаем сомневаться, была ли съемка в субботу хорошей идеей. Окинув печальным взором окружающих, Саша снимает капюшон и спрашивает: «А вы кто? Ну, в смысле, какой журнал?» Пока мы в смятении пытаемся подобрать слова, наиболее внятно объясняющие, что это GQ и обложка майского номера, Петров начинает смеяться и обнимать всю команду, с которой прекрасно знаком с 2018 года, когда мы снимали его как актера года в рамках премии «Человек года». «Не переживайте, я спал 13 часов, так что я абсолютно счастлив и готов совершенно на все. Что делать надо?»
«Готов совершенно на все» — в этой фразе весь Петров. За последние пять лет Саша принял участие более чем в 40 проектах: брался за главные роли в самых кассовых российских фильмах, появлялся в малоизвестных короткометражках, снимался в сериалах, играл Лопахина на сцене Театра имени Пушкина, работал с Люком Бессоном, озвучивал Серого в мультфильме «Волки и овцы: бе‑е‑е‑зумное превращение», поставил спектакль «#Зановородиться» и сам в нем сыграл. При этом исправно ходил на светские мероприятия, давал интервью и участвовал в съемках, рассказывая каждому страждущему, что он всегда полон энергии и плевал на критиков, раздраженных тем, что Петров везде и всюду.
Меня тоже кое-что раздражает: Саша постоянно делится своими мыслями и планами со всеми, кто ни попросит, так что мне вроде совершенно не о чем его спросить, в чем я честно ему и признаюсь, когда мы отправляемся на диван — пить кофе в ожидании еще одного героя съемки, собаки по кличке Ябко. «То есть ты не подготовила ни одного вопроса? Ну и ладно. Давай тогда о какой-нибудь ерунде поговорим». Я понимаю, что на самом деле у меня есть всего один вопрос, точнее даже утверждение: я просто не верю в то, что Саша действительно никогда не устает. «Ну конечно, устаю. Это лишь кажется, что я не живой человек. На самом деле очень даже живой. Да, когда сплю четыре часа, просыпаюсь еще до восхода, работаю нон-стоп, думаю, как же меня все [достало]. Но потом одергиваю сам себя и вспоминаю эпизод из фильма «Ярость», который мне очень нравится. Герои разговаривают в танке перед последним боем: «Лучшая работа в мире, у нас лучшая работа в мире». Вот я примерно так же себе говорю каждое утро, несмотря на то, что [блин] все [достало]. Но пока у меня какой-то моторчик работает, который не позволяет мне взять и от всего отказаться. И мне, наверное, это и не нужно сейчас. Вот когда сильно приспичит, просто улечу куда-нибудь без телефона. Скажу близким людям, что буду там-то две недели, и все».
«Я мечтаю об очень приземленных вещах. Набить татуировку, завести собаку, воспитать детей».
Мимо нас проходят продюсер с самоедом Ябко и ее ассистент с бензопилой наперевес. И хотя «Ябко» с ненецкого языка переводится как «счастье» и «радость», куда большее воодушевление у Петрова вызывает оружие из арсенала культового злодея Кожаное Лицо. Когда Саша признается, что с удовольствием устроит техасскую резню бензопилой в студии — пострадает только советское кресло, — я интересуюсь, часто ли у него случаются приступы агрессии. «Бывает. Ярость приходит, но, мне кажется, в последнее время я стал спокойнее. Настал момент, когда ты уже много чего доказал всем вокруг. И в первую очередь — себе, поэтому можно уже как-то успокоиться. Я даже иногда скучаю по этому времени, когда открывал дверь с ноги на кастинг и говорил: «Я готов, включайте камеру, сейчас я вам здесь все слезами залью». А сейчас я другой. Ты же обратила внимание на то, как я скромно и тихо вошел в студию? Вот я теперь такой. Хотя раньше даже на фотосъемки приходил и с самого начала пытался людям доказать что-то, с кем-то поссориться, навязать свою точку зрения, чтобы привлечь к себе внимание. Я так, кстати, сделал на съемках «Стрельцова», когда вышел впервые на съемочную площадку. Потому что спортсмены — люди особенные, и я чувствовал, что с ними нужен конфликт, кто-то должен сорваться».