Я теряю корни
Андрей Савельев - о том, как перестать беспокоиться и полюбить свою лысину
Нью-Йорке я был первый раз. На улицах все плакали.
Сначала я решил, что это мне кажется из-за недосыпа и смены часовых поясов. Но нет: люди плакали и обнимались, обнимались и плакали. «Выглядит очень по-американски!» – подумал я и решил узнать, в чем дело, у черной женщины, которая с ревом обхватила столб. Видимо, ей не нашлось пары. Когда она увидела меня, ее руки приглашающе распахнулись. Женщина прижала мою голову к своей мокрой от слез шее: «Его больше нет с нами! Мы убили его!!» Она всхлипывала и не давала мне вырваться. «Кого нет?» – спросил я у мокрой шеи. «Майкла!» Это был день, когда умер Майкл Джексон. Из такси, кафе и ресторанов играли Human Nature, You Are Not Alone, Thriller, город и страна бились в истерике. «Жалко его! – черная мамба не выпускала меня. – Он ведь был совсем лысый, совсем!» И захлебнулась слезами: «Абсолю-ю-ю-ютли-и-и бо-о-о-о-олд». Неделю первые полосы газет были только о Майкле. Факт того, что поп-король был лысым и носил парики, смаковался с особым чувством. Из магазинов смели все диски Джексона и старый винил с его песнями, на каждом углу продавались майки с его лучезарными портретами, а около Центрального парка на раскладном столике лежали значки по десять долларов. Все покупали по паре: один значок – Майкл с волосами, другой – он же без волос.
Мода на мужские парики появилась во Франции по прихоти рано облысевшего Людовика XIV.
Я летел из Нью-Йорка домой и читал очередные газеты о Джексоне. Это очень настойчивое чувство. Конечно, великие песни, конечно, великий человек. Но я снова возвращался к тому, что король был лысый. Я щупал свою голову – вот она, моя копна. Всегда проблемы уложить. Жесткий волос, хороший, густой. Сзади грива прямо-таки, а челка! Как отрастают подлиннее – начинают виться. Ох, красота! И вот, пролетая где-то над Атлантикой, я нащупал на макушке какое-то редеющее полесье. Разносили еду. Черт с ней! Я втиснулся в кабинку туалета и начал обследование перед зеркалом. Так, челка на месте. Сзади – грива. Бока – пышные. Сверху – что там? Наклоняюсь вперед, глаза ко лбу задираю, пытаюсь рассмотреть. Ничего не видно! Щупаю – чувствую. Редеет. На подлете к Москве у макушки уже было имя – Майкл. Почему нет статей про то, как круто смотрятся шевелюры и как мужественно выглядят длинные волосы, но так много пишут о том, что лысый мужчина – это привлекательно?! Ок, Брюс Уиллис, Федор Бондарчук. Если нет выбора – становишься брутально бритым налысо. Если есть – носишь кок, бреешься, отращиваешь, укладываешь, зачесываешь. Я решил бороться за выбор причесок. И первое, что сделал, стало самым идиотским поступком в моей жизни.