Наталья Водянова: Из Суперновы — в Суперангела
Чтобы поймать для интервью и съемки Наталью Водянову, мы были готовы отправиться куда угодно — в графике этого благотворителя, общественного деятеля, ангельского инвестора и социального предпринимателя мало свободных слотов. Мы были готовы даже штурмовать осажденный карантином Париж, но получилось все гораздо интереснее — мы встретились с Натальей в ее родном Нижнем Новгороде. И не просто в Нижнем, а в день празднования 800-летия города, для которого Водянова сделала за последние 17 лет действительно много. По крайней мере за развитие инклюзивного общества точно ответственны специалисты местного Центра фонда «Обнаженные сердца», который Наталья создала еще в 2004 году. В октябре 2021 года центру исполняется 10 лет.
Вероятно, вы обратили внимание, что в нашем списке регалий Натальи Водяновой нет канонического «супермодель». Дело в том, что ее удивительная история (как говорится, «русской Золушки») была пересказана тысячи раз во всех мировых медиа: продавала фрукты на рынке в Нижнем — попала в местное модельное агентство — оказалась в Париже. Дальше годы тяжелой работы и большого успеха, статус главной русскоязычной супермодели мира, пятеро детей, брак с наследником LVMH Антуаном Арно. А главное, почти два десятилетия масштабной благотворительной деятельности, вдохновленной личной историей: младшая сестра Натальи Оксана родилась с расстройством аутистического спектра и ДЦП.
Редакцию Forbes Woman эта сказочная история впечатляет в той же мере, что и всю планету, но, как известно, новые времена рождают новые сказки — героини ХХI века открывают свое дело, ломают стереотипы и занимаются венчурными инвестициями. Уже несколько лет Наталья Водянова вместе со своим партнером Тимоном Афинским — инвестор социально значимых стартапов. Она не просто вкладывает средства в проекты, но активно участвует в их развитии. Среди них такие успешные на мировом рынке приложения, как Flo, PicsArt, Loóna, Prisma, Wannaby, Re-Face, e-gree. Еще есть проекты, где Наталья и Тимон стали сооснователями: сервис для поиска, общения и времяпровождения людей с общими интересами в реальной жизни Locals.org (вместе с основателями MSQRD Евгением Невгенем и Сергеем Гончаром) и производство экологичных масок Masuku.
В большом интервью Forbes Woman Наталья рассказала, как VC вошел в ее жизнь и по каким принципам они с партнером выбирают проекты для инвестирования, как отношение к особенным детям определяет состояние общества и почему у нее нет стереотипных представлений о мире, женщинах и самой себе.
Наталья, в последние несколько лет рядом с вашим именем все чаще стоят не только титулы «супермодель» и «благотворитель», но «инвестор» и «социальный предприниматель». Как вы относитесь к этой трансформации? Насколько для вас это важно?
Знаете, я долго работала над самой главной трансформацией — чтобы перестали писать «модель», а писали «благотворитель». Не потому, что мне важны титулы, а потому, что мне важно при каждой возможности говорить о своей миссии. И вот за это мне нужно было посражаться (Тимон, кстати, участвовал в этом сражении, с тех пор мы и знаем друг друга). Когда ты публичный человек, у тебя есть возможность сделать что-то хорошее. Плохое тоже, но это не наша история.
И в моей трансформации в инвестора тоже есть миссия. Это вообще один из самых важных факторов для нашего с Тимоном инвестирования — какую глобальную цель преследует проект, в который мы вкладываемся. Но за этот «титул» сражаться не пришлось, все получилось естественно. Это здорово и правильно, потому что людям становится интересно: а что за инвестиции мы делаем? Они видят такие компании, как Flo, PicsArt, Loóna, которые улучшают жизни людей своим продуктом.
Ваше первое знакомство с миром технологий состоялось через создание приложения Elbi, которое напрямую связано с донатами в фонды, с фандрайзингом. Вы тогда воспринимали этот шаг как продолжение вашей благотворительной деятельности, а не бизнес?
Это было исключительно про благотворительность. У меня была и остается до сих пор задача — демократизировать благотворительность в целом. Потому что я хорошо знаю, что большинству людей сложно ассоциировать себя с такими яркими словами, как «филантроп» или «меценат». Для них это что-то недоступное. Но ведь на самом деле каждый человек имеет потенциал сделать что-то хорошее, помочь, пожертвовать. В то время, когда появилась идея Elbi, уже были такие акции, как Ice Bucket Challenge, доказавшие, что люди готовы жертвовать сотни миллионов, если ты правильно подаешь им информацию.
Вообще идея Elbi родилась в попытке превратить негативное в созидательное. Однажды я запостила в Instagram (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) какую-то смешную фотографию, которая получила огромное количество лайков. А до нее — фото с открытия парка фонда «Обнаженные сердца», которую «оценили» в 10 раз меньше, естественно. Тогда я поняла, что Instagram (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) — это, мягко говоря, не самая лучшая платформа для благотворительных организаций и для продвижения важной миссии. Плюс там лайки не превращаются в действие. Это сегодня мы знаем, что Instagram (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) может быть хорошим большим бизнесом, в какой-то момент они ввели donate button, а четыре года назад это была социальная сеть just for fun.
Тогда мы и придумали идею Elbi, где вместо лайков человек нажимал кнопку Love и таким образом делал микропожертвование в $1 в поддержку того или иного фонда, благотворительной акции. Мы придумали слоган: «Если ты что-то действительно любишь, ты готов поддержать это деньгами». Мы довольно быстро получили большую поддержку от компании Apple, которая освободила нас от комиссии за каждую трансакцию и предоставила функционал Apple Pay.
Мы собрали в Elbi более 70 организаций из 100 стран, стали приложением дня почти во всех регионах Apple и вдохновили тогда очень многих. Но проблема была в том, что Elbi все-таки технологический стартап, а у нас не было никакой экспертизы в этой области. Очень сложно было искать и отбирать команду. Но так как мы находились в постоянном поиске, знакомились с новыми интересными людьми, у нас расширялся круг общения в этой индустрии. И во многом благодаря этому в какой-то момент, года три назад, мы познакомились с Женей Невгенем и Сережей Гончаром (создатели приложения MSQRD. — Forbes Woman). Они рассказали нам, что мечтают создать новый продукт, который в итоге и стал нашим совместным проектом Locals.org. И в их идее было то, чего так не хватало Elbi, — технологическая экспертиза и масштабируемая модель. А именно о возможности масштабировать комьюнити я всегда мечтала. В итоге получился сервис для поиска, общения и времяпровождения людей с общими интересами в реальной жизни. Маленькие проекты превращать в большой импакт. А главное, проживать вместе разный опыт, от обычных встреч на кофе до целых приключений или волонтерских мероприятий, куда их приводят общие ценности и желание сделать что-то полезное.
Тимон Афинский: Здесь немаловажным является то, что к моменту сотрудничества с Locals мы с Натальей уже были достаточно прожженными ангельскими инвесторами и имели некий опыт по созданию и развитию стартапов. На данный момент у нас уже порядка 20 компаний. Однако особенность Locals как нашего общего baby в том, что здесь мы собрали такую dream team, суперкоманду. И сегодня это наш, пожалуй, самый важный проект, на который мы бросили все свои силы.
Кажется, что эти два проекта — Elbi и Locals — объединяет важная идея: демократизация, доступность благотворительности. Вы одна из немногих в России, кто много лет делает благотворительность в хорошем смысле модной. Почему, на ваш взгляд, эта идея все еще плохо работает в России? Почему нам все еще нужна драма?
Это хороший вопрос, но у меня другой опыт. Почему не работает? За те 17 лет, что существует фонд «Обнаженные сердца», мы видим огромный результат. Да еще 10 лет назад было все по-другому. Когда мы начали заниматься тяжелой на подъем темой инвалидности в России, мне все говорили: «Нет, это никому не интересно, это не продают журналы». А сейчас мы видим, что те первые храбрые журналисты и издания, которые поддержали нас, выиграли, потому что у нас были классные медийные истории, которые очень хорошо продавались. Сначала мы с мамой появились на обложке «7 дней» с нашей личной историей. Потом стали рассказывать про другие семьи, про центр в Нижнем Новгороде.
Следующим большим шагом был проект с Димой Биланом — его клип «Не молчи», который просто захватил все чарты, три дня был в топе «Яндекса». Притом что за три дня до выхода клипа случилась та самая история с кафе «Фламинго», когда мою сестру выгнали оттуда из-за ее особенностей. Представляете, у нас наполеоновские планы, мы собираемся танцевать и покорять музыкальные чарты, а тут такой скандал. Но в итоге история с кафе только подогрела внимание общества. Многие тогда сказали: мы не хотим быть такими, как охранник из «Фламинго», мы принимаем всех людей такими, как они есть.
Потом, конечно, была Паралимпиада и обложка Cosmopolitan в 2014 году — с паралимпийской чемпионкой по плаванию Олесей Владыкиной, красавицей и героиней. Я помню, как мы уговаривали редакцию не придумывать никаких трюков, чтобы скрыть ее инвалидность, — они, понятно, боялись, что уйдут рекламодатели и читатели. В итоге им до сих пор приходят письма благодарности за ту обложку.
Что способствовало этим изменениям?
Для того чтобы поменять эту действительность, нужно поменять многое. Историю для того клипа Димы Билана написала я, и, по сути, это история моей мамы. В то время от женщин с особенными детьми не только уходили мужчины, но и отворачивалась семья, соседи, вообще все. Эти люди оставались как будто на острове — им не к кому обратиться, хотя они продолжают жить в обществе. А сегодня это общество совсем другое даже в России. Я определяю состояние общества по отношению к нашим детям и к нашим семьям. Так вот, 10 лет назад и сегодня — это просто день и ночь. Сегодня к нам в центр приходят совсем другие родители. Еще 10 лет назад они могли только плакать, потому что чувствовали себя одинокими отшельниками на острове со своими бедами и со своим ребенком. Сегодня приходят родители, которые информированны, которые задают умные вопросы, которые требуют большего и у которых нет вот этого синдрома несчастного человека. Нет отчаяния.