Рассказ Кадзуо Исигуро – одного из самых титулованных писателей в мире

EsquireКультура

Лето после войны

Кадзуо Исигуро

Англичанин японского происхождения Кадзуо Исигуро – один из самых титулованных писателей в мире: помимо Нобелевской премии по литературе (к слову сказать, последней присужденной на сегодня) за свой роман «Художник зыбкого мира» он получил престижную Уитбредовскую премию, а «Остаток дня» принес своему создателю Букеровскую премию. Главными темами в творчестве Исигуро всегда оставались семья, память, а также взаимосвязь первого со вторым. И то и другое присутствует в его рассказе «Лето после войны», в котором преданный читатель Исигуро наверняка разглядит связь с одним из ранних романов писателя – «Там, где в дымке холмы», осмысляющим в том числе последствия ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки.

Что-то вроде рваного одеяла – я не мог толком разглядеть в вечерних сумерках – застряло высоко в кроне дерева и мягко колыхалось на ветру. Другое дерево упало и придавило кусты. Все вокруг было усыпано листьями и сломанными ветками. Мне вспомнилась война, те горести и разруха, которые я видел в последние годы, и я молча смотрел в сад, слушая объяснения бабушки о налетевшем утром на Кагосиму тайфуне. За несколько дней сад привели в порядок, рухнувшее дерево привалили к стене, которой он был обнесен, и туда же сгребли все ветки с листвой. Только тогда я впервые заметил дорожку из одиночных камней – она огибала кусты и вела к деревьям в дальней части сада. Эти кусты почти не пострадали от недавнего бедствия. Сейчас они как раз буйно цвели, а листья у них были густые и странных оттенков – красного, оранжевого и пурпурного. В Токио мне не приходилось встречать ничего подобного. Да и у всего сада осталось уже мало общего с тем разоренным местом, которое я мельком увидел вечером в день своего прибытия.

Начало каменной дорожки отделяла от веранды дома узкая ровная лужайка. Каждое утро перед самым восходом солнца мой дедушка расстилал здесь соломенную циновку и делал гимнастику. Услышав в саду звуки, я стряхивал с себя сон, поскорей одевался и выскакивал на веранду. Там моим глазам представал дедушкин силуэт в первых лучах рассвета. Одетый в свободное кимоно, дедушка энергично выполнял наклоны и приседания, а его бег на месте был удивительно легким. Я тихо сидел и наблюдал за этой обычной разминкой. Спустя некоторое время солнце заглядывало через ограду в сад и разбрасывало по отполированным доскам веранды яркие блики. Наконец дедушкино лицо суровело, и он принимался за тренировку дзюдо: быстрые повороты, фиксированные позы и – лучше всего – имитация бросков, каждый в сопровождении короткого вскрика. Я живо представлял себе невидимых противников, атакующих его со всех сторон только ради того, чтобы беспомощно рухнуть наземь. Никто не устоял бы перед такой доблестью. В конце каждой тренировки дедушка пробегал по каменной дорожке в дальний угол сада, к самому большому дереву у стены. Встав перед деревом, он на несколько секунд замирал в абсолютной неподвижности. Затем, резко вскрикнув, кидался на него как будто в попытке перебросить через бедро. Он повторял это нападение раза четыре или пять, всякий раз начиная с нескольких секунд безмолвного созерцания, словно таким способом рассчитывал застать дерево врасплох.

Когда дедушка уходил в дом переодеваться, я выбегал в сад и пробовал повторить движения, которые только что видел. Заканчивалось это выдумыванием затейливых сценариев, включающих в себя эти движения, – разнообразных вариаций одного и того же сюжета. Все они начинались с того, как мы с дедушкой идем вечером домой по улице за Кагосимским железнодорожным вокзалом. Из темноты появляются чьи-то фигуры, так что мы невольно останавливаемся. Их вожак выступает вперед – он явно выпил лишнего, поскольку язык у него заплетается, – и требует отдать деньги. Дедушка тихо отвечает, что они должны позволить нам пройти, иначе у них будут неприятности. Из тьмы вокруг несутся смешки – гнусные, издевательские. Мы с дедушкой обмениваемся спокойными взглядами и занимаем позиции спина к спине. Тогда они нападают – в несметном количестве со всех сторон. И здесь, в саду, я разыгрывал их уничтожение: как дедушка и я, безупречно скоординированная пара, обезвреживаем их одного за другим. Под конец мы неторопливо обводили глазами кучу поверженных тел. Потом дедушка кивал, и мы шли дальше. Разумеется, мы не выказывали неподобающего восторга и по пути домой ни словом не упоминали о случившемся.

Иногда посреди такой битвы приходила Норико, служанка дедушки с бабушкой, и звала меня завтракать. Но в остальные дни я завершал свою программу как дедушка: шел к дереву, молча выдерживал перед ним ключевую паузу, затем хватал его с положенной внезапностью. Временами я представлял себе, что на глазах у изумленного дедушки и впрямь выдираю дерево с корнем и опрокидываю его в кусты. Но это дерево было намного крепче поваленного тайфуном, и даже в свои семь лет я расценивал последний сценарий как маловероятный, гораздо более далекий от реальности, чем другие.

Не думаю, что дедушка был так уж богат, но по уровню комфорта жизнь в его доме значительно превосходила ту, что я вел в Токио. Мы с Норико регулярно совершали вылазки в магазины за книгами, игрушками и новой одеждой, а еда, по нынешним меркам довольно обычная, была настолько разнообразной, что многие блюда я попробовал тогда впервые. Дом тоже казался просторным, хотя одна сторона его была совсем разрушена и не пригодна для обитания. Как-то под вечер, вскоре после моего приезда, бабушка устроила мне экскурсию, чтобы показать картины и декоративные украшения во всех комнатах. Увидев картину, которая мне нравилась, я всякий раз спрашивал: «Это дедушка нарисовал?» Но под конец, хотя картин в доме было много и мы осмотрели вроде бы их все, выяснилось, что среди них нет ни одного творения моего дедушки.

– Но я думал, что Одзи был знаменитым художником, – сказал я. – Где же его картины?

– Может быть, ты проголодался, Итиро-сан?

– Картины Одзи! Принеси их сейчас же!

Бабушка посмотрела на меня со странным выражением.

– Интересно, – сказала она. – Могу предположить, что это тетя Итиро рассказала ему о его дедушке.

Что-то в ее тоне заставило меня смолчать.

– Интересно, что еще рассказала Итиро его тетя, – продолжала она. – Да-да, мне очень интересно.

– Она просто сказала, что Одзи был знаменитым художником. Почему здесь нет его картин?

– А что еще она сказала тебе, Итиро-сан?

– Почему здесь нет его картин? Ответь!

Бабушка улыбнулась.

– Наверное, убрали. Поищем их в другой раз. Но твоя тетя говорила, что ты и сам умело обращаешься с карандашами и красками. Настоящий талант – так она мне сказала. Если ты попросишь своего дедушку, Итиро-сан, думаю, он сочтет честью дать тебе несколько уроков.

– Мне не нужен учитель!

– Извини, я только предложила. А теперь… может быть, ты все-таки проголодался?

Сложилось так, что дедушка стал помогать мне даже без моей просьбы. Однажды в жаркий день я сидел на веранде, пытаясь нарисовать что-то акварельными красками. Выходило плохо, и я уже хотел с досады скомкать бумагу, но тут на веранду вышел дедушка, положил рядом со мной подушечку и сел.

– Продолжай, Итиро, не обращай на меня внимания, – он наклонился, чтобы взглянуть на рисунок, но я прикрыл его плечом. – Ладно, – с усмешкой сказал он, – посмотрю, когда закончишь. Норико вынесла чайник, налила ему чаю и ушла. Дедушка безмятежно сидел, прихлебывая из чашки и глядя в сад. Его присутствие смущало меня, и я стал трудиться с показной старательностью. Однако через несколько минут меня снова охватило раздражение, и я швырнул кисточку через всю веранду. Дедушка обернулся ко мне.

– Итиро, – невозмутимо промолвил он, – ты забрызгал краской все вокруг. Если Норико-сан это увидит, она очень рассердится.

– Ну и ладно!

Он обронил смешок и вновь наклонился посмотреть на мою работу. Я опять попытался закрыть ее, но он взял меня за локоть и отвел мою руку.

– Не так уж плохо. Почему ты злишься?

– Отдай! Я его порву.

Он поднял рисунок повыше, продолжая его разглядывать.

– Да, совсем неплохо, – задумчиво сказал он. – Напрасно ты так быстро сдаешься. Смотри, Одзи тебе немного поможет. А потом соберешься с силами и доделаешь сам.

Кисточка отлетела довольно далеко, и дедушка встал, чтобы сходить за ней. Подняв кисточку, он дотронулся до ее кончика легким, словно исцеляющим жестом, затем вернулся и сел снова. С минуту он внимательно изучал кисточку взглядом, потом окунул ее в воду и коснулся двух-трех красок. А потом одним плавным движением провел мокрой кисточкой по моему рисунку, и за нею остался след из крошечных листиков – блики и тени, прогалины и листвяная гуща – все одним плавным движением.

– Ну вот. А теперь соберись и доделай.

Я прикинулся, что ни капельки не удивлен, но при виде такого чуда мой энтузиазм не мог не разгореться с новой силой. Дедушка возобновил свои прежние занятия – потягивание чая и созерцание сада, – а я попробовал воспроизвести то, что сейчас увидел.

Мне удалось лишь нанести на бумагу с десяток толстых мокрых полос. Дедушка заметил это и покачал головой, решив, что я сознательно уничтожил свой рисунок.

Сначала я думал, что дом, куда меня привезли, пострадал от тайфуна, но скоро узнал, что главные разрушения он получил в ходе войны. Дедушка потихоньку восстанавливал самую плохую часть дома, однако тайфун снес деревянные леса и уничтожил почти все результаты его усилий за последний год. Не выказав никакого огорчения, дедушка продолжал трудиться упорно и неторопливо – в первые недели после моего прибытия это отнимало у него по два-три часа ежедневно. Иногда к нему приходили помощники, но в основном он работал один, пилил и стучал молотком. Я видел, что он никуда не спешит. В доме и без того хватало места; к тому же ремонт все равно не мог бы продвигаться быстрее, поскольку с материалами тогда было туго. Порой какой-нибудь коробки гвоздей или куска древесины нужного сорта приходилось ждать по нескольку дней.

В поврежденной части дома использовалась только одна комната – банная. Окна этого голого помещения с бетонным полом и канавками для стока воды смотрели на пятачок с козлами и щебенкой, так что казалось, будто находишься не в самом доме, а в пристройке к нему. Но в одном углу дедушка соорудил глубокую деревянную ванночку, в которую можно было налить горячей воды на три-четыре фута. Каждый вечер перед сном я окликал дедушку сквозь перегородку и, отодвинув ее, вступал в наполненную паром комнату. Там пахло чем-то вроде вяленой рыбы – я полагал, что так и должно пахнуть тело пожилого человека, – и дедушка сидел в своей ванне, по шею в горячей воде. И каждый вечер, стоя в этом пару, я беседовал с ним – часто о вещах, которые никогда и ни с кем больше не обсуждал. Дедушка слушал, затем отвечал мне из клубов пара скудными, обнадеживающими словами.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Джордж Оруэлл Джордж Оруэлл

«Альпина нон-фикшн» издает дневники писателя, впервые переведенные на русский

Esquire
Островной инстинкт Островной инстинкт

Crazia советует отправиться на небольшие острова!

Grazia
Американский мечтатель Американский мечтатель

Esquire разобрался в наследии, оставленном сыном Джона Кеннеди

Esquire
Том Холланд: почему нового Человека-паука полюбил весь мир Том Холланд: почему нового Человека-паука полюбил весь мир

В прокат вышел новый фильм о приключениях Человека-паука «Вдали от дома»

РБК
Секта Секта

«Секта» — проза Дарьи Бобылевой о фольклорной нежити в простой городской жизни

Esquire
Ударил автопробегом по бездорожью: как министр Орешкин путешествует на «Ладе» по России Ударил автопробегом по бездорожью: как министр Орешкин путешествует на «Ладе» по России

Что министр экономического развития увидел в поездке из Москвы в Тольятти

Forbes
Вспышечная: Фотографии, изменившие мир Вспышечная: Фотографии, изменившие мир

От первого селфи до выхода в космос – 10 фотографий, изменивших мир

Esquire
Авиация Авиация

Что раньше было научной фантастикой, перешло в разряд коммерческой реальности

Robb Report
Я наберу Я наберу

В рассказе «Я наберу» реальность — вместилище для ужасных событий

Esquire
Глава KFC в России: «Нельзя дать карьерный совет самому себе» Глава KFC в России: «Нельзя дать карьерный совет самому себе»

Для развития карьеры необходим наставник, считает Раиса Полякова

Forbes
Наследие: Литература, искусство, кино Наследие: Литература, искусство, кино

В майском номере Esquire находит русский след в мировой культуре

Esquire
5 фактов о «Фольксваген-Гольф», о которых ты вряд ли знал 5 фактов о «Фольксваген-Гольф», о которых ты вряд ли знал

«Фольксваген-Гольф» полон сюрпризов и открытий

Maxim
Эра Босолея Эра Босолея

Как Бобби Босолей 50 лет пытается выйти из тени, брошенной Чарльзом Мэнсоном

Esquire
#прохобби: цифровой консалтинг и плавание Антона Шапоренко #прохобби: цифровой консалтинг и плавание Антона Шапоренко

Креативный директор компании AIC — о цифровизации бизнеса в России

РБК
«Сталин» гудлак «Сталин» гудлак

Александр Горбунов о том, почему спасение утопающих – дело рук самих утопающих

Esquire
Тимур Батрутдинов о новом шоу с Бузовой, холостяцкой жизни и отношении к хейту Тимур Батрутдинов о новом шоу с Бузовой, холостяцкой жизни и отношении к хейту

Мы поговорили с Тимуром Батрутдиновым о «Прожарке» и новом проекте с Бузовой

Cosmopolitan
Кувшин Кувшин

Рассказ «Кувшин» – дань любви Поляринова к Амброзу Бирсу и Кормаку Маккарти

Esquire
Как понять, что вам с девушкой не по пути? 6 признаков, что ты будешь счастливее один Как понять, что вам с девушкой не по пути? 6 признаков, что ты будешь счастливее один

Иногда нужно взглянуть правде в глаза

Playboy
Голливуди Голливуди

Вуди Харрельсон и корреспондент Esquire перешли через дорогу и попали в нирвану

Esquire
Независимые кандидаты в Мосгордуму отказались встречаться с главой Мосгоризбиркома тет-а-тет Независимые кандидаты в Мосгордуму отказались встречаться с главой Мосгоризбиркома тет-а-тет

Встречи независимых кандидатов в Мосгордуму и главы Мосгоризбиркома не вышло

Forbes
Это по любви Это по любви

Отрывок из автобиографии вице-президента США Камалы Харрис

Vogue
Интим не предлагать? Интим не предлагать?

Как продолжать оставаться желанной и справиться со своими страхами и комплексами

Лиза
Пришел Кутузов бить французов: 7 мифов о легендарном генерал-фельдмаршале Пришел Кутузов бить французов: 7 мифов о легендарном генерал-фельдмаршале

Масон, заговорщик, бездарный полководец, «выезжавший» за счет чужих достижений?

Вокруг света
В новом диснеевском фильме Русалочку сыграет темнокожая актриса, и в соцсетях ожидаемо негодуют В новом диснеевском фильме Русалочку сыграет темнокожая актриса, и в соцсетях ожидаемо негодуют

Ариэль в новом фильме «Русалочка» сыграет темнокожая актриса

Maxim
Город Город

Май и Рим придуманы друг для друга

Esquire
Картбланш для «слуги народа»: как Зеленский реализовал в жизни сценарий из сериала и что это значит для Кремля Картбланш для «слуги народа»: как Зеленский реализовал в жизни сценарий из сериала и что это значит для Кремля

Такими возможностями не располагал еще ни один президент Украины

Forbes
Роман с камнем Роман с камнем

Планируя каникулы у моря, многие спорят, где провести лето

Robb Report
Что о тебе говорит твое интимное прошлое? Спойлер: много правдивого Что о тебе говорит твое интимное прошлое? Спойлер: много правдивого

«Милый, а кто у тебя был до меня?» — теперь вы будете бояться этого вопроса

Playboy
Северный путь. Заметки путешественника Северный путь. Заметки путешественника

Северный путь, часть третья. Рускеала — Сортавала — Выборг — Новгород

4x4 Club
Ален Делон, Марлон Брандо и еще 7 мужчин — легенд кино XX века Ален Делон, Марлон Брандо и еще 7 мужчин — легенд кино XX века

Как сложились судьбы легенд кино XX века в кино и за кадром

РБК
Открыть в приложении