Выставка Ильи и Эмилии Кабаковых «В будущее возьмут не всех»

EsquireКультура

Эмилия Кабакова: «У художников есть хорошие жены, а есть невозможные. Я — невозможная»

Юлия Панкратова

Thierry Le Fouille / Gamma-Rapho / Getty Images

В Третьяковской галерее на Крымском Валу открылась выставка Ильи и Эмилии Кабаковых «В будущее возьмут не всех». Это первая масштабная ретроспектива знаменитых русских концептуалистов, в которую вошли около 100 работ из частных коллекций и разных музеев мира — от Тейт Модерн до Центра Помпиду. Эмилия Кабакова, которая приехала в Москву на открытие выставки, рассказала Юлии Панкратовой о том, как воспринимают концептуальное искусство в разных странах и почему никто не покупает работы русских художников.

Ретроспектива — жанр довольно понятный.

Понятный для зрителя и опасный для художника.

Опасный?

Любому художнику страшно увидеть большую часть своих работ в одном месте. Ты живешь, создаешь, понимаешь, что некоторые вещи удались, некоторые не очень. И вдруг видишь всё. А что если это всё плохо? Или кто-то важный для тебя скажет, что плохо, или напишут. От этого погибнуть можно.

«В будущее возьмут не всех» — гастролирующая ретроспектива. Вы сначала делали ее для Tate Modern, потом она прошла в Эрмитаже, теперь — в Третьяковской галерее. Сколько времени вы над ней работали?

С Tate мы разговаривали о ретроспективе, наверное, лет двенадцать — чуть ли не с момента, как построили здание современной галереи. А когда мы уже начали к ней готовиться, кто-то предложил кооперацию с российскими музеями. И почти три года назад мы начали работу с куратором. Куратор пришла со своим отбором. И год между нами шла борьба.

Думаю, так вы не только с ней работали. Как вы вообще строите отношения с кураторами?

Мы работаем c кураторами только в том случае, если они на нашей стороне. А тут был сложный момент: куратор никогда не видела инсталляций Кабакова. У нее все было размечено по планам. А я вижу, что работы просто не помещаются. Пришлось долго объяснять, что инсталляция либо есть, либо нет. Нельзя ничего убрать, укоротить, подвинуть. В итоге мы стали друзьями. Она потом сказала, что многому научилась.

В Англии выставку приняли очень хорошо. Хотя контекст был для них все же чужой, как будто из другой жизни. Конечно, есть то, что объединяет всех: страх, боль, страдание, бедность. Иногда люди выходили из лабиринта и плакали. Но все-таки эти эмоции были от сочувствия к другим — что жизнь этой женщины была тяжелой или как непросто было этому ребенку.

Российским зрителям контекст как раз знаком. Как они реагируют?

В Санкт-Петербурге само ощущение этой экспозиции было другим. Она была на своем месте и в свое время. В 2004-м году, когда мы привозили первую выставку (речь идет о выставке Ильи и Эмилии Кабаковых "Случай в музее и другие инсталляции". — Esquire), было еще не время  — слишком близко было советское прошлое. Люди слишком хорошо помнили коммунальное общество, в котором они когда-то жили. Они недоумевали: зачем нам смотреть то, что мы и так знаем? Сейчас другая ситуация: это бабушка, это мама так жила, я так не живу. Но! Я тоже боюсь, я тоже иногда хочу улететь в космос, мне тоже порой не нравится моя жизнь. И да, я хочу перестать бояться, я хочу стать свободным. Вот это общее. А бытовые ситуации и элементы той жизни уже почти забыты, для многих это уже далекое прошлое.

Но иногда «цепляет» не общее, а именно эти элементы. В инсталляции «Альбом матери» вы использовали обои. Советские, ужасные такие. Я эти обои знаю. Только они у нас были поклеены завитушками по вертикали, а у вас по горизонтали. И меня зацепили именно они.

Это хорошо, это заложено. Все учесть — в этом и есть смысл тотальной инсталляции. Обычная двухмерная картина как окно — ты стоишь снаружи и наблюдаешь. В тотальной инсталляции ты участник. Ты входишь в нее и срабатывает твоя память...То есть мы работаем с элементами памяти — культурной, бытовой и даже генетической. Так или иначе вы будете реагировать. Хорошее произведение — это многослойное произведение.

Название выставки «В будущее возьмут не всех» у многих вызвало негативное впечатление. Говорили о том, что оно снобское: что значит не всех? Кто это решает?

Конечно, не всех. Илья в начале 1980-х написал эссе с таким названием. Тогда его восприняли нормально. Это вопрос, заданный художником, которого волнует, кого возьмут, кого не возьмут. Как сделать так, чтобы взяли? Кто это решает? Решает ли история, решает ли куратор, а может, критик или зритель?

Я понимаю, почему сегодня многие недовольны: потому что Кабаков. Какое Кабаков имеет право решать? Но мы не решаем. Мы ставим вопрос.

Инсталляция «Человек, который улетел из своей комнаты в космос» на выставке в Эрмитаже, 2017 год. Igor Russak / NurPhoto / Getty Images Igor Russak / NurPhoto / Getty Images

Вы передаете Третьяковской галерее мастерскую Кабакова на Сретенском бульваре. Место легендарное. Это было их предложение?

Нет, это мы предложили. С мастерской долгая история. В советские времена Союз художников давал мастерские только известным художникам, работавшим в русле партийных установок. Ни Илья, ни Эрик Булатов, ни Олег Васильев, ни Юло Соостер такими не были. Они книжки иллюстрировали, им не полагалось. Но в Москве можно было получить от Союза Художников справку и сделать мастерскую на каком-нибудь пустом чердаке. Ремонт и все прочее — за свои деньги, конечно. Илья построил мастерскую на гонорар от книги. То же самое сделал Соостер. Булатов с Васильевым скинулись и построили одну на двоих. В 1993-м мы окончательно решили остаться на западе и не знали, что делать с мастерской. У нас была мысль организовать там музей. Не музей Кабакова, а музей концептуального искусства. Потом это помещение у нас попросил Иосиф Бакштейн, там шли занятия его института (Института проблем современного искусства. — Esquire). В прошлом году стало ясно, что мастерская уже в аварийном состоянии и ее могут забрать. Тогда мы задумались, что делать, потому что, сказать честно, денег на капитальный ремонт не было. В итоге решили, что только Третьяковская галерея, большая государственная институция, сможет сохранить ее и сделать там, как мы и хотели, музей.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

История худи: утилитарность, протест, модное высказывание — и не только История худи: утилитарность, протест, модное высказывание — и не только

Полная история предмета, который есть практически в каждом гардеробе

Esquire
“Я вижу в клиенте ребенка, застрявшего в прошлом” “Я вижу в клиенте ребенка, застрявшего в прошлом”

Причина наших страданий – неудовлетворенные потребности в отношениях

Psychologies
Как итальянский Ренессанс повлиял на русскую и западную культуры Как итальянский Ренессанс повлиял на русскую и западную культуры

Насколько сильным оказалось влияние итальянского Возрождения на русскую культуру

Inc.
Молочные продукты: что можно и нельзя? Молочные продукты: что можно и нельзя?

Какие молочные продукты подходят для питания кормящей мамы

9 месяцев
Второй пол Второй пол

Феминистская классика о том, как из женщины сделали «другой» пол

kiozk originals
Как почти вся модная одежда стала мерчем? Как почти вся модная одежда стала мерчем?

Когда мы наконец снимем с себя иронию постмодерна?

GQ
Андрей Черкасов: «Если бы не «Дом-2», давно стал бы отцом» Андрей Черкасов: «Если бы не «Дом-2», давно стал бы отцом»

Андрей Черкасов рассказывает, есть ли сценарий на главной телестройке страны

StarHit
Золотые руки Золотые руки

Декоратор Анн-Софи Пайере и заказчица обожают золото и блеск

AD
Круто ты попал на ТВ Круто ты попал на ТВ

Михаил Богомолов рассказал Cosmo, как создаются хиты и звезды

Cosmopolitan
Трое в MINI: вечер в Суздале и неожиданная встреча Трое в MINI: вечер в Суздале и неожиданная встреча

Сумерки в Суздале – это что-то особенное

Cosmopolitan
Как скачивать музыку и видео из соцсетей без запретов? Как скачивать музыку и видео из соцсетей без запретов?

Как сделать себе загрузчики, неподвластные антипиратской политике

CHIP
Полис преткновения. Подорожание ОСАГО откладывается Полис преткновения. Подорожание ОСАГО откладывается

Реформу тарифов ОСАГО Центробанк решил предварительно обсудить с Госдумой

Forbes
Звездная болезнь Звездная болезнь

Бабак Джафарипур вылечил Лере Кудрявцевой мигрень, а Сергею Жукову – спину

StarHit
День созависимости День созависимости

Созависимые отношения – зло в квадрате

Cosmopolitan
Заглянуть во тьму: как устроена черная дыра Заглянуть во тьму: как устроена черная дыра

Астрономы рассмотрели, как объект размером с Землю исчезает в черной дыре

Forbes
«Блин, маме позвонить забыл!»: 8 вещей, которые нельзя делать в постели «Блин, маме позвонить забыл!»: 8 вещей, которые нельзя делать в постели

Если ты в очередной раз не хочешь все испортить, эти советы для тебя

Playboy
Мать и ребенок: необходимо взрослеть вместе Мать и ребенок: необходимо взрослеть вместе

Почему важно с годами пересмотреть свою роль в жизни детей

Psychologies
Ультраамериканец: тест Cadillac CT6 Ультраамериканец: тест Cadillac CT6

Седан CT6 олицетворяет собой Cadillac совершенно новой эры

Популярная механика
Драку заказывали? Драку заказывали?

Убойная сила. Хабиб против Конора

GQ
Конец всему Конец всему

Несколько вариантов сценария будущего для Вселенной

Популярная механика
Вагончик тронулся Вагончик тронулся

«Восточный экспресс» и другие поезда, в которых вам точно ничто не угрожает

GQ
Тайские кулинарные традиции Тайские кулинарные традиции

Тайская кухня: вкусная и полезная экзотика

9 месяцев
Даже слишком хороша: 12 звезд, которые одеваются как хорошие девочки Даже слишком хороша: 12 звезд, которые одеваются как хорошие девочки

Звезды, которые одеваются как истинные леди

Cosmopolitan
Джордж Оруэлл Джордж Оруэлл

Оруэлл написал двадцать томов прозы, публицистики и даже стихов

Дилетант
Как Burberry превратился в главный британский бренд Как Burberry превратился в главный британский бренд

Мы решили взглянуть на 160-летнюю историю бренда Burberry

GQ
10 признаков расстройства личности 10 признаков расстройства личности

Столкнуться с людьми, страдающими расстройствами личности, может любой из нас

Psychologies
Алексей Учитель: «Фильм можно запретить, только если он нарушает законы государства» Алексей Учитель: «Фильм можно запретить, только если он нарушает законы государства»

Алексей Учитель — почему не каждый человек со смартфоном может стать режиссером

Forbes
Гены и Бог: почему российские миллиардеры благодарны предкам Гены и Бог: почему российские миллиардеры благодарны предкам

Русские олигархи уверены, что залогом их успеха стала наследственность

Forbes
6 фактов об инсталляции художника Кристиана Марклея «Часы» 6 фактов об инсталляции художника Кристиана Марклея «Часы»

Творение, после которого не захочется прожигать время напрасно

Vogue
А у тебя есть фобия? 6 самых частых страхов в мире (и как их победить) А у тебя есть фобия? 6 самых частых страхов в мире (и как их победить)

Мужчины ничего не боятся. Вернее, боятся, но просто обычно об этом не говорят

Playboy
Открыть в приложении