История страны и время, от которого можно спастись только в безумии

СНОБКультура

Дина Рубина: В благодетельных дебрях психиатрии. Отрывок из романа «Маньяк Гуревич»

a9c25e30a8fdf6ff228bcc6037326e94f0c9c0783c75dc62c3ee609d560da655.jpg
Дина Рубина Иллюстрация: Мария Аносова

У Дины Рубиной в издательстве «Эксмо» выходит новый роман «Маньяк Гуревич». На этот раз известная писательница погрузилась в дебри отечественной психиатрии, откуда на нас глядят не только усталые глаза главного героя, врача Семена Марковича Гуревича, но и его многочисленных пациентов. Через их истории болезни мы узнаем историю страны и время, в которое им довелось жить и от которого можно спастись только в безумии.

Года через полтора полноценной психиатрической практики Гуревич, если б захотел, мог бы стать душой любой компании, рассказывая (без имен, разумеется) о маниях, причудах, высказываниях и поступках своих пациентов. Они были невероятно разнообразны и невероятно смешны. Но Гуревич даже Кате не рассказывал о своих больных. Правда, она всегда замечала, когда он возвращался домой подавленным или, как ей казалось, непривычно грустным. «Гуревич, — спрашивала грозно, — ты чего это у меня квелый такой?» У Кати была смешная старомодная привычка целовать его в плечико. Подойдет, клюнет в худое плечо: «Эй, Гуревич! Ты у меня чего-то скис совсем?»

Было, конечно, было от чего скиснуть. Хотя на работе Гуревич держался молодцом, слыл внимательным к пациентам. Унаследовал от отца глубокий задушевный баритон, и, хотя стихов не декламировал, больные как-то успокаивались после беседы и стремились встретиться вновь, рассказать доктору все, что их мучило. Гуревич слушал, участливо глядя в лицо больного, кивая и никогда никого не прерывая. Еще у него была манера брать руку тревожного пациента в обе ладони и как-то ее потирать, пожимать, успокаивать.

Душевнобольные женщины широкого диапазона возрастов писали ему любовные письма.

Разные, разные лица сопровождали его дни — ну и ночи, конечно. Проснешься в три часа ни с того ни с сего, лежишь, бревно тоскливое, — прислушиваешься, как сопит во сне Мишка. Как уберечь ребенка от всей этой муторной бодяги, на пороге которой стоит он — маленький, в синих трусиках, — и таращит глаза в гулкую темень под названием жизнь?

И о работе думаешь; бесконечно думаешь о работе. Например: а собственно, что такое — норма?

Подполковник Ольга Ивановна Ланге

Была она маленькой и невесомой, как зяблик. Прозрачное пергаментное личико, пронзительные васильковые глаза; и если в старости они так светили, можно представить, какими синими были в юные годы. 

Ей было сто лет в обед, по крайней мере, восемьдесят с большим гаком, и последние лет сорок она лежала с диагнозом шизофрения. У нее был революционный бред. Тихим уютным голоском она привычно докладывала любому интересующемуся, что была соратницей Дзержинского, делала революцию, была членом Чрезвычайной Комиссии; что в юности носила кожанку, разоблачала буржуев, изымала у них деньги, ценности, предметы искусства, после чего самолично расстреливала их из маузера в подвале на Литейном. 

Все это было написано черным по белому в истории ее болезни, и весь этот бред она несла в массы товарищей по диагнозу, видимо, когда-то зазубрив несколько газетных передовиц. 

«Пролетарская диктатура в СССР живет, и рука ее тверда, — сообщала Ольга Ивановна убежденно. — Нетрудящийся да не ест! — говорила. — В условиях экономической разрухи все лица, кто подпадает под статью 65-ю нашей конституции, должны выполнять общественные работы и повинности: улицы расчищать, дрова заготавливать… А кто не занят общественным трудом, те пусть раз в неделю отмечаются в милиции!» 

Все ее любили, Ольгу Ивановну, и все чем-то подкармливали. Гуревич, например, вечно таскал ей миндальное печенье, она его страсть как любила.

Однажды, в какой-то грандиозный государственный праздник на ее имя пришел в больницу голубой конверт под грифом: КГБ СССР. То есть сначала конверт был направлен по домашнему адресу, но соседи по коммуналке просто принесли его на проходную больницы. Гуревич всю эту историю прочувствовал дрожью собственной шкуры, так как лично вскрыл конверт. Там было широкое, бордовое с золотом, поздравление. 

191fac1839292fbeaeba33bef809baf2f459358a0cf330fa6442fcd76edc0cb6.jpg
Иллюстрация: Мария Аносова

«Почетного сотрудника Госбезопасности, заслуженного работника НКВД в чине подполковника Ольгу Ивановну Ланге…» — дальше Гуревич уже не читал, так как в глазах его запрыгали буквы, заполыхал бордовый с золотом ранжир, а мысли метались, будто его поставили к стенке и жизни осталось секунд двадцать.

Ну что: пойти узнавать у нее — каким образом правда ее биографии обратилась в шизофренический бред? Она выдаст одну из своих мантр, вроде того что «пролетарская диктатура в СССР живет, и рука ее тверда». И все же Гуревич попытался хоть что-то выяснить. Пытался вызвать Ольгу Ивановну на разговор о былом. Та была словоохотлива, сообщила ему, что без трудовой книжки он не получит продовольственные карточки: 

— Я тебя, сука буржуазная, сейчас по жилочкам разберу! И полный запрет на буржуйскую торговлю! И всю буржуазию обложить чрезвычайным налогом, контрибуцией в десять миллиардов рублей. Остальных — в расход, стрелять мы пока не разучились…

Гуревич заглянул в кристальные синие глаза в складках пергаментной кожи и порадовался, что маузер остался в ее далеком прошлом.

«Так она — что, здоровая?! — кричал он потом главврачу. — Вы здесь сорок лет держали здорового человека?!»

«Не мы, — поправил его главврач. — Не мы с тобой. Мы ее получили в наследство. И не бегай, ради бога, не мельтеши, голова болит. Конечно, она больна… Она уже больна. То есть, — поправился он, — всегда была больна, конечно».

Вот и думай: когда, на каком витке грандиозной своей биографии Ольга Ивановна Ланге сверзилась в шизофрению?

И что теперь со всем этим делать, скажите вы на милость! Поздно разбираться: эта чекистская тварь, вдохновенная эта убийца, была одинока, как перст, десятилетиями жила в больнице. Тут был ее приют, родной ее дом, собственная койка и какая-никакая еда. И если вдуматься: разве та реальность, в которой она, синеглазая валькирия в кожаной куртке с маузером на поясе, именем диктатуры пролетариата грабила и убивала людей — разве та реальность не являлась настоящим сумасшедшим домом?!

Сжимая зубы, он глядел, как удаляется по коридору, влекомая сквозняками, тщедушная фигурка.

Она любила миндальное печенье.

Гуревич продолжал ей его таскать.

Самовар в кавалерийских сапогах

Алкоголизм, конечно, был главнейшим поставщиком больничного населения. Вот уж поистине демократичный недуг: алкоголики всех стран… и далее по тексту. Вот уж область, где ни эллина, ни иудея, ни доцента, ни знатной мотальщицы…

Знатной мотальщицей была Анна Трофимовна Ложкина. И улыбочки здесь ни к чему. Была она дважды Героем Соцтруда — тут надо просто представить, предположить, вообразить, сколько всей (шерсти, что ли? или пряжи?) ей пришлось намотать на эту награду Родины! Поистине народная русская жилистость, народный способ забыться в работе.

А в свободное от работы время Анна Трофимовна утешалась и забывалась совсем иным, и тоже народным способом. И для того, чтобы ей никто не мешал, она уединялась у себя дома, запиралась на все замки, ни на стук, ни на телефон не откликаясь. Так крепость готовят к осаде, запасаясь провиантом, питьем и горючим.

С горючим у нее было все в полном ажуре. Стоял на столе начищенный до ослепления самовар, наполненный водкой из восьми бутылок. Анна Трофимовна подносила к кранику чашку с блюдцем Ленинградского фарфорового завода, открывала краник, наполняла чашку и, отставив мизинец — ни дать ни взять персонаж с картины Кустодиева «Купчиха за чаем»», — культурненько выпивала одну за другой… одну за другой. Трудовое такое упорство знатной мотальщицы.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Не платил налоги, опубликовал фото с «кровавого» сафари, надел костюм со свастикой: дети политиков, которые попадали в крупные скандалы Не платил налоги, опубликовал фото с «кровавого» сафари, надел костюм со свастикой: дети политиков, которые попадали в крупные скандалы

Скандальные истории наследников глав государств

СНОБ
«Однажды в сказке»: читаем ребенку вместе с Людмилой Петрановской «Однажды в сказке»: читаем ребенку вместе с Людмилой Петрановской

Отрывок из книги «Читаем и развиваемся с психологом. Однажды в сказке»

Psychologies
Культура публичной порки: почему мы так любим «казнить» провинившихся знаменитостей Культура публичной порки: почему мы так любим «казнить» провинившихся знаменитостей

Глава из книги Джонатана Сакса — о культуре отмены и самосуде

Psychologies
MARKUL – о грехах, скандальных выходках и новом альбоме MARKUL – о грехах, скандальных выходках и новом альбоме

MARKUL об уходе с Booking Machine и своем теневом образе

GQ
Что такое субъективная бессонница и как ее лечить Что такое субъективная бессонница и как ее лечить

Не спите всю ночь? А может быть, это только ощущение?

РБК
«Уборщица»: автор «Бысстыжих» и Марго Робби сняли сериал об эмоциальном абьюзе «Уборщица»: автор «Бысстыжих» и Марго Робби сняли сериал об эмоциальном абьюзе

На Netflix вышел новый сериал с Маргарет Куэлли в главной роли

Forbes
Ярослав Андреев Ярослав Андреев

Создатель дома тиктокеров Dream Team House рассказывает о своей работе

ЖАРА Magazine
Здесь звезда не падала: что не так с гипотезой о «содомском метеорите» Здесь звезда не падала: что не так с гипотезой о «содомском метеорите»

Почему научное сообщество усомнилось в гипотезе о «содомском метеорите»

N+1
Клин клином вышибают: когда белковая и углеводная диеты могут работать одинаково Клин клином вышибают: когда белковая и углеводная диеты могут работать одинаково

Решение сесть на диету не означает, что ты отныне обречена терпеть муки голода

Cosmopolitan
Королева манто Королева манто

Перед тобой Олеся Судзиловская — приготовься к передозировке прекрасного

Maxim
Кто, где и как делает и продает суррогатный алкоголь в России. И почему трагедия в Оренбургской области может повториться Кто, где и как делает и продает суррогатный алкоголь в России. И почему трагедия в Оренбургской области может повториться

В каких регионах могут повториться массовые отравления суррогатным алкоголем

СНОБ
Пишет код «на туманном Олимпе»: физик-программист уже 2,5 года работает в виртуальной реальности по 9 часов в день Пишет код «на туманном Олимпе»: физик-программист уже 2,5 года работает в виртуальной реальности по 9 часов в день

Как программист обустроил себе рабочее место в виртуальной реальности

VC.RU
8 затопленных городов СССР 8 затопленных городов СССР

Как и почему в Советском Союзе несколько крупных городов оказались под водой

Maxim
Майкл Холл – о возвращении Декстера, новом мире и сторонних проектах Майкл Холл – о возвращении Декстера, новом мире и сторонних проектах

Интервью с Майклом Холлом — о новом сезоне «Декстера» и своем персонаже

GQ
Как мобильные приложения помогают спать, отдыхать и снижать тревожность: 5 лучших сервисов Как мобильные приложения помогают спать, отдыхать и снижать тревожность: 5 лучших сервисов

Могут ли мобильные сервисы помочь справиться с тревожностью?

Популярная механика
Вредные советы для предпринимателей: как попросить денег на стартап Вредные советы для предпринимателей: как попросить денег на стартап

Прочитайте эти советы для привлечения денег в стартап и сделайте наоборот

Forbes
«Злость или зависть посещают нас не без причины»: как стоически принимать эмоции «Злость или зависть посещают нас не без причины»: как стоически принимать эмоции

Наш разум постоянно и неизбежно проделывает трюки с реальностью

Forbes
Субфебрильная температура: что делать, когда держатся 37°С Субфебрильная температура: что делать, когда держатся 37°С

Что делать с температурой, если она поднялась выше 37 °С, но ниже 38 °С?

РБК
30 признаков эмоциональной травмы 30 признаков эмоциональной травмы

Как распознать симптомы эмоциональных ран?

Psychologies
Как отучить себя перерабатывать Как отучить себя перерабатывать

Советы для хронических трудоголиков

GQ
Полторы минуты славы Полторы минуты славы

Продюсер звезд российского TikTok рассуждает о будущем молодых инфлюенсеров

Esquire
Не верь слезам: как бороться с осенней хандрой — советуют киногерои Не верь слезам: как бороться с осенней хандрой — советуют киногерои

Реально работающие способы борьбы с осенней хандрой

Esquire
«Глаза» для беспилотников «Глаза» для беспилотников

Автомобили с круглой нашлепкой на крыше сегодня на дорогах уже не редкость

Популярная механика
Что будет, если смешать помаду и тон, и еще 5 рецептов по созданию косметики Что будет, если смешать помаду и тон, и еще 5 рецептов по созданию косметики

Самую лучшую косметику ты можешь создать в домашних условиях

VOICE
Одна вокруг света: ремонт машины в Панаме и охота на голубых крабов Одна вокруг света: ремонт машины в Панаме и охота на голубых крабов

140-я серия о кругосветном путешествии москвички Ирины Сидоренко: Панама

Forbes
Астрономы раскрыли еще одну любопытную загадку нейтронных звезд Астрономы раскрыли еще одну любопытную загадку нейтронных звезд

Обнаружение гравитационной волны ставит задачу – узнать, что именно её вызвало

Популярная механика
Мотивация, выбор, прогресс: как работать с лучшими сотрудниками Мотивация, выбор, прогресс: как работать с лучшими сотрудниками

Области, на которых нужно сосредоточиться при наставничестве хороших сотрудников

VC.RU
Как разматывают Интернет: прокладка подводных кабелей Как разматывают Интернет: прокладка подводных кабелей

Как мировая информационная паутина соединяет континенты

Популярная механика
Александр Раппопорт о женщинах на кухне, консервативной Москве и гиде Michelin Александр Раппопорт о женщинах на кухне, консервативной Москве и гиде Michelin

Александр Раппопорт о том, почему сейчас женщины начали занимать должности шефов

Forbes
Последнее свободное место Америки. Фотоистория Последнее свободное место Америки. Фотоистория

Город-призрак Слэб-Сити — трейлеры, скитальцы и разбитые надежды

Esquire
Открыть в приложении