Счастья баловень безродный...
Именно так, высоким поэтическим штилем, охарактеризовал ближайшего соратника Петра I Александр Пушкин. Оценка самого Петра была прозаической и трезвой: вороватый, да верный… К этим определениям можно добавить ещё десятки: тщеславный и бесстрашный, амбициозный и инициативный, весёлый и корыстный, находчивый и злопамятный, пижон и коррупционер, интриган и преданный друг… Александр Меншиков был многолик и противоречив. Так же противоречивы и история его жизни, и оценки его деятельности историками прошлого и современности.
Из грязи в князи
Поговорка, зафиксированная Владимиром Далем в середине XIX столетия, как полагают, могла появиться в непосредственной связи с историей фаворита первого российского императора. Начав свой путь с торговли пирожками вразнос, Меншиков закончил карьеру в чине генералиссимуса и без пяти минут императорским тестем.
Каких-либо документов о начальном периоде жизни «Данилыча» не сохранилось, а рассказов современников было немало. Профессионалы до сих пор спорят, был ли Алексашка голодранцем или же имел дворянские корни, знал грамоту или всю жизнь обходился природной сметливостью, прямо ли с московских улиц попал к царю или же пройдя услужение Францу Лефорту.
Так или иначе бойкий парнишка очутился при дворе в нежном возрасте 13–14 лет. Царь был лишь на год старше его. Меншиков сделался слугой и товарищем по играм «в солдатики», будучи зачислен в потешные войска царя. Оказался предупредителен и любознателен, схватывая всё буквально на лету.
Искренне ли поддерживал начинания царя его верный денщик или то была обычная для эпохи сервильность, но в лице Меншикова Пётр нашёл горячего сторонника как военных планов и государственных реформ, так и откровенных бесчинств. В молодые годы ему будто бы довелось предотвратить заговор против царя — подлинный, мнимый или тщательно срежиссированный. По возвращении из Великого посольства — грандиозной загранкомандировки соратников Петра — фаворит, по рассказам, при расправе над мятежными стрельцами на пару с государем ловко орудовал палаческим топором. Неудивительно, что доверие царя к Алексашке после этого стало безграничным, соответственно, увеличился вес царёва денщика в придворных кругах. Оборотливый Меншиков научился этот вес монетизировать, беря за протекции мзду деньгами, активами и натурой, не брезгуя сотней яблок или бочонком сельдей.
Да и царь за личную храбрость, явный полководческий талант и невиданную на Руси оперативность не отказывал ему ни в чём, жалуя земли, крестьян, деньги, а за полководческие успехи в Северной войне — титулы и звания. После взятия Нотебурга, сражений в Литве и при Калише Меншиков стал последовательно графом, светлейшим князем Священной Римской империи и князем Ижорским, за Полтавскую баталию — генерал-фельдмаршалом, после Ништадтского мира — контр-адмиралом. На вершине славы перечень чинов и наград светлейшего по длине сравнялся с царским, занимал более десятка строк, а богатство не поддавалось подсчёту.