Против империи
Северо-Кавказский имамат воевал с Россией вдвое дольше, чем наполеоновская Франция. Столь долгое существование этого военно-религиозного государства во многом объяснялось личностью его лидера с 1834 по 1859 год — имама Шамиля.
В 1797 году в аварском селении Гимры, в Дагестане, в семье узденя (свободного человека) Денгав-Магомеда и дочери бека Маху-Меседы, родился мальчик, названный Али. Ребёнок рос болезненным, поэтому, следуя местному обычаю, ему в шесть лет изменили имя на Шамиля, в честь брата матери. Народная магия оказалась эффективной — мальчик не только выжил, но уже скоро удивлял земляков здоровьем и физической силой.
Отец и кинжал
Официальных наград
или монет с
изображением
Шамиля не
чеканилось.
Но для
коллекционеров
существуют
разнообразные
любительские
изделия
подобного рода.
Согласно преданиям, Шамиля было невозможно обогнать бегом, он перепрыгивал двухметровый ров или верёвку, которую двое сверстников держали над головой, постоянно занимался фехтованием, стрельбой и джигитовкой. В любое время года юный Шамиль ходил босиком и с голой грудью. Упоминалось и юношеское стремление к первенству. Например, если он не побеждал на состязании в стрельбе или скачках, то мог неделю не показываться в обществе друзей.
Ещё больше юный Шамиль прославился усердным изучением ислама. Он занимался у своего друга и земляка Гази-Мухаммада, жившего по соседству, а с 12 лет — в Унцукуле у шейха Джамалуддина Казикумухского.
Достаточно рано проявилась важная черта характера — умение навязать свою волю даже родным. Отец периодически пил вино, что запрещалось исламом, но терпелось местными обычаями. Четырнадцатилетний Шамиль семь раз доказывал отцу цитатами из Корана: употребление вина недопустимо для правоверного. Отец соглашался, но затем вновь возвращался к запретному удовольствию. Тогда сын сказал: если ещё раз увидит отца выпившим, он зарежет себя на его глазах. Так как сын ни разу не изменял своему слову, отец предпочёл навсегда отречься от вина.
В другую эпоху Шамиль мог бы стать знаменитым исламским теологом, чьи изречения памятны лучшим студентам медресе. Но обстоятельства сложились так, что он вошёл в историю как самый эффективный военачальник региона и лидер религиозного государства на территории Дагестана и Чечни.
Прыжок из башни
оружием
мужчины
на Кавказе
были не ружьё
или сабля,
а длинный (до 50 см)
кинжал,
называемый «кама»,
который не снимали
даже дома.
Годы взросления Шамиля совпали с важными событиями: Турция и Персия, потерпев серию поражений, передали России Закавказье и Северный Кавказ. Но если граница с двумя мусульманскими монархиями была определена и выверена, то к северу от неё сохранилось множество княжеств, ханств и просто свободных горских общин, на земли которых не ступала нога русского чиновника или офицера. Княжества жили своими законами, а набеги, с целью угона скота и захвата рабов, были неотъемлемой частью быта многих горских племён.
Такое положение дел следовало исправить. «Покорением Кавказа» на первом этапе занимался генерал Алексей Ермолов. Его относительно немногочисленные войска легко разбивали отряды беков и ханов, а также ополчения непокорившихся аулов. Но эти победы, в первую очередь в Дагестане, привели к неожиданному результату. Покоряя или изгоняя феодальную верхушку, завоеватели оказались лицом к лицу не с послушной крестьянской массой, как, например, на землях, принадлежавших Польше, а воинственными народами, которые имели ещё и религиозные мотивы для борьбы за привычный образ жизни.
Место свергнутых ханов заняли имамы. Русская администрация, сама того не желая, облегчила их проповедь: местные властители были дискредитированы поражениями и сотрудничеством с «неверными». В таких условиях человек, совмещавший исламскую учёность, отвагу и военные таланты, становился вождём, которому прощались даже неудачи в отдельных сражениях.
Новые религиозные лидеры считавшие, что основным источником законности для мусульманина должен быть исключительно Коран, а не местные законы, произвели юридическую революцию в массовом сознании. Знатоки ислама критиковали не только произвол феодалов, но и традиционные законы — адаты. В условиях войны простой и понятный шариат импонировал народу.
Первым имамом Дагестана в 1828 году избрали учителя Шамиля — Гази-Мухаммада. Его сторонников стали называть мюридами. Уже тогда начались активные контакты дагестанских повстанцев и чеченцев — для координации борьбы. Неудачное нападение на Хунзах, цитадель аварских ханов, не охладило пыл мюридов. Наоборот, к ним прибывали всё новые сторонники. Армия Гази-Мухаммада расправлялась с неугодными феодалами и муллами, уничтожала небольшие укрепления русской армии и полевые отряды, пыталась осаждать Дербент и ворвалась в Кизляр (хотя саму крепость горцам взять не удалось).
В Петербурге не сразу оценили опасность нового противника, не привязанного к определённой местности или княжескому роду. Всё же было решено захватить Гимры — малую родину имама. Предвидя этот удар, Гази-Мухаммад построил башню и сказал, что намерен в ней погибнуть. Тогда же он поведал приверженцам о вещем сне: будущим имамом должен стать Шамиль.
«Только дождь может проникнуть в Гимры», — считали его жители, однако 17–18 октября 1832 года аул пал. Местом финального сражения стала башня. Гази-Мухаммад погиб в рукопашном бою, но Шамиль, хоть и раненый, смог прорваться, спрыгнуть с обрыва и скрыться. «Этот мальчишка наделает нам бед», — сказал командир операции барон Розен и оказался прав.
Легенда Ахульго
Шамиль был тяжело ранен, поэтому имамом избрали Гамзат-бека. Он прославился в первую очередь не битвами с русскими войсками, а борьбой с дагестанской знатью, упорно не желавшей принимать мюридизм. В августе 1834 года Гамзат-бек истребил представителей династии аварских ханов, а месяц спустя был убит в отместку. 24 сентября имамом стал Шамиль и оставался им 25 лет.