Невидимые миру
Жён советских лидеров часто называли «первыми леди СССР». Но это были всего лишь слова. В отличие от хозяек американского Белого дома, кремлёвские жёны обычно держались в тени своих мужей. И только иногда эта привычка нарушалась.
Надежда Константиновна Крупская, самая первая советская «первая леди», конечно, даже титула этого не могла иметь, так как в государстве, которым и «кухарка способна управлять», не было места первому, второму или последнему гражданину, но каждый, дружно взявшись за руки, строил бесклассовое социалистическое общество.
Надежда Константиновна, воспитанная в традициях западного суфражизма, придя в марксизм, постепенно стала фанатиком ленинизма в прямом и переносном смысле. Начав с позиции личного секретаря Ленина, после революции она сосредоточилась на народном образовании. Трудно сказать, насколько образование действительно интересовало Крупскую, но партия, то есть Ленин, сказала «надо», и послушный член этой партии (и послушная жена, одновременно), Надежда Константиновна, ответила «есть».
Суфражистки (от французского suprage — «избирательное право») — участницы движения, возникшего в конце XIX — начале XX века, за предоставление женщинам избирательных прав. Они также выступали против дискриминации женщин в политической и экономической жизни. В Англии были довольно радикальны: разбивали окна в правительственных зданиях, поджигали дома британских политиков. В США предпочитали ненасильственные протестные действия.
Подготовленная независимым положением женщин после революции, или скорее стремлением к этому независимому положению, вторая «первая леди», Надежда Аллилуева, предполагала, что её брак со Сталиным станет гармоничным союзом двух строителей нового общества. К сожалению, она жестоко и трагически ошиблась в своих расчётах, и её смерть после четырнадцати лет невыносимого брака превратилась в очередной символ тоталитарного сталинского социализма. Авторитарная власть не терпит разделения. Она абсолютна и сосредоточена в руках одного человека. Сталин, единоличный лидер, естественно, не мог позволить своей жене даже изредка разделять ореол своей власти. Если уж бедной Надежде Аллилуевой не нашлось места рядом с «великим вождём», то что же говорить о других рядовых женщинах, вынужденных в тридцатые годы вернуться в лоно традиционной семьи (сохраняя при этом, конечно, необходимость самоотверженно работать на благо социализма). Женсоветы, право на аборт, надежды на равенство полов ушли в ленинское «демократическое» прошлое.
Жена Хрущёва, Нина Петровна Кухарчук, хоть и была воспитана в революционном духе, тем не менее в связи со сталинской тенденцией повернуть женщину к её исконным обязанностям, к традиционным семейным ценностям оставила работу при переезде в Киев в 1938 году, когда Хрущёв был назначен первым секретарём компартии Украины. В 1956 году, став «первой леди» в масштабах страны, Нина Петровна по-прежнему воспринимала свою приверженность семье как партийное задание — быть моделью отличной жены и матери. В то же время, с хрущёвской оттепелью, когда появилась возможность открытия разнообразных границ — от космических, географических до семейных, государство поставило задачу продемонстрировать миру, что социализм у нас — «с человеческим лицом». Обыкновенная нравственность должна была заменить партийную мораль и показать, что муж и жена у нас не только «товарищи», но и люди.