Клио на баррикадах
Дискуссию, начатую в прошлом номере журнала статьёй помощника президента РФ Владимира Мединского, продолжает учитель истории с 40-летним стажем, почётный работник образования, победитель конкурса лучших учителей в рамках ПНПО «Образование», член совета Вольного исторического общества, автор учебников и пособий по истории Леонид Кацва.
В статье В. Р. Мединского есть слова, под которыми с удовольствием подпишется любой российский педагог: «Освободите учителя от бесконечной бюрократической отчётности. Дайте школе максимальную свободу в выборе формы — как лучше и эффективнее донести знания детям». Поистине золотые слова! Прозвучали бы они в качестве руководящего указания в официальном письме помощника президента и председателя РВИО в Министерство просвещения, Рособрнадзор или Департамент образования города Москвы, буквально замучившие учителей мелочными инструкциями и бесконечными проверками, — цены бы им не было! Вместо этого большой государственный человек предпочитает публиковать свой горячий призыв в популярном массовом журнале «Дилетант». К кому же он обращается? Разве бюрократическую отчётность навязывает школам общественность?
К сожалению, разумные идеи, высказанные в статье, часто играют роль красивой обёртки, противоречащей содержанию. Кто же станет возражать против того, что в школе следует воспитывать «сложного человека», а для этого — «перестать мелочно управлять школьным процессом обучения истории»? Да только никак это не стыкуется с ограничением числа школьных учебников. Ни в бытность министром культуры, ни на своём нынешнем посту В. Р. Мединский против такого ограничения не возражал. Он и сейчас полагает, что достаточно отобрать «лучшие линейки учебников (их на сегодня — всего три-четыре, и вряд ли нужно больше)». Но, во-первых, к действующим линейкам учебников у профессионального сообщества масса претензий, ибо они, увы, далеко не лучшие. Во-вторых, что гораздо важнее, в нашей немаленькой стране существует множество типов школ с совершенно разным по уровню подготовленности и познавательным интересам контингентом детей, с разными по методическим подходам и просто по темпераменту учителями. Не идеология, а методика обучения и воспитания требуют использования разных учебников. Разных по степени подробности, по насыщенности учебного текста, по характеру методического аппарата, по организации деятельности учащихся. Ограничение числа учебников, на мой взгляд, является ошибкой, сделанной исходя из ложно понятых идеологических задач. Ошибкой, решительно препятствующей воспитанию «сложного человека».
Нельзя не согласиться с размышлениями В. Р. Мединского о пользе синхронного изучения истории, с тем, что историю отечества следует изучать, «постоянно сравнивая её параллельно с историей всемирной». Жаль только, что председатель РВИО не знает, что это предложение давно реализовано в реальной школьной практике: в течение каждого учебного года, за исключением 5-го класса, в котором изучается история Древнего мира, на уроках истории рассматриваются события и всеобщей, и российской истории. Во многих школах учителя давно уже не делят эти курсы по полугодиям, а изучают их синхронно-параллельно, так, чтобы каждый период российской истории рассматривался на фоне аналогичного периода истории зарубежной. По-видимому, незнание этого объясняется тем, что сам В. Р. Мединский никогда в школе не работал. Но вот референтам своим пусть поставит на вид.
Более спорным является призыв уйти от европоцентричности, так как, несмотря на очевидное возрастание роли Востока в современном мире, и сама Россия принадлежит всё же к христианской европейской цивилизации, да и важнейшие достижения общемировой цивилизации связаны всё же именно с Европой. Наиболее развитые страны Востока, сохраняя национальную культуру, в то же время сами ощутимо становятся «Западом». Это проявляется не только в заимствовании внешних атрибутов (всё же не случайно премьер-министр Японии в официальной обстановке носит классический европейский костюм, а не кимоно), но и в том, что вне европейского мира постепенно неуклонно распространяются сформулированные европейскими мыслителями политические идеи свободы, равноправия, демократической организации общества, выборности и сменяемости власти.
Впрочем, В. Р. Мединский настаивает на отказе от европоцентричности не в научных, а в сугубо идеологических целях: «такое изучение истории… позволит нам, не лакируя прошлое, в то же время не порождать новой чаадаевщины, ущербного ощущения собственной исторической неполноценности, синдрома “отставания от цивилизованного мира”».