Экземпляр единственный...
Представляем вниманию читателей материалы ЦК КПСС о хранении секретных документов по истории советско-германских соглашений 1939 и 1941 годов (из коллекции генерал-полковника Дмитрия Волкогонова).
В острой дискуссии, посвящённой последствиям советско-германского пакта о ненападении 1939 года, «органической частью» которого, по требованию правительства СССР, стал специальный протокол «о заинтересованности договаривающихся сторон в тех или иных вопросах внешней политики», особое место занимает конспирологическая версия о его послевоенной «фальсификации».
Подобные «сенсационные» заявления публицистов восходят к рассказам пенсионера Вячеслава Молотова. В частных беседах бывший нарком иностранных дел категорически отрицал существование секретного протокола. «Нет, абсурдно, — утверждал Молотов в 1983 году. — Я-то стоял к этому [делу] очень близко, фактически занимался этим делом, могу твёрдо сказать, что это, безусловно, выдумка».
Напротив, бывший рейхсминистр Иоахим Риббентроп, писавший воспоминания в нюрнбергской тюрьме, высказался вполне определённо о беседе с руководителями ВКП(б) 23 августа 1939 года: «Мы сразу же смогли договориться о материальной стороне разграничения наших обоюдных интересов и особенно по вопросу о германо-польском кризисе <…> Сталин заявил, что желает установления определённых сфер интересов». Протокол нарушал советско-польский договор о ненападении 1932 года и поэтому, с точки зрения мемуариста, носил секретный характер. Оставил он и свидетельство об ужине, состоявшемся ночью 24 августа после подписания пакта и протокола. По словам Риббентропа, Сталин произнёс тост, сказав «об Адольфе Гитлере как о человеке, которого он всегда чрезвычайно