Да здравствует вчерашний день: почему мы так любим ностальгию
Разбираемся, по чему ностальгируют разные поколения и как будет выглядеть «тоска» по нынешним временам
«Вчера все мои проблемы казались такими далекими. Теперь мне кажется, что они со мной навсегда. Ах, как бы я хотел вернуться во вчерашний день», — пела группа The Beatles в песне «Yesterday», наверное, настоящей оде ностальгии.
Если бы Пол Маккартни оказался в кабинете у врача в начале XX века и поделился с ним подобными переживаниями, ему прописали бы лечение. Всего век назад ностальгия считалась болезнью, психическим расстройством, которое могло принимать формы депрессии или меланхолии и сопровождаться такими симптомами, как тревога и бессонница. Первые упоминания ностальгии датированы XVII веком и принадлежат врачу Иоганну Хоферу, который описывал состояние швейцарских солдат, служивших в других странах. Находясь вдали от родины, они пребывали в болезненном состоянии, но по возвращении домой исцелялись.
К счастью, во времена творчества The Beatles ностальгия болезнью не считалась и успела получить статус «чувства». Чувства социального и одновременно очень индивидуализированного, уточняет Роман Абрамов, доктор социологических наук, профессор департамента социологии НИУ ВШЭ и специалист по социальной памяти и ностальгии. «Ностальгия это, с одной стороны, социальное чувство, потому что оно не индивидуально, а как бы растворено в общественном сознании, но при этом очень индивидуализировано с точки зрения эмоций и тесно связано с личными переживаниями и с личной биографией переживания прошлого». Под переживанием прошлого исследователь понимает не только переживание человеком своего прошлого, но и прошлого его семьи и «возможно, в более широком контексте, прошлого как духа времени».
У представителей одного поколения эмоциональный опыт переживания прошлого может быть похожим. Неслучайно мы часто делаем вывод о том, что целое поколение тоскует по какому-то определенному временному периоду: старшее — по СССР, иксеры — по 1990-м. Как отмечает Абрамов, здесь важно понимать, что разные представители одного поколения действуют по-разному, так как это различные подходы, обусловленные различные доходами, потребительскими привычками, образованием, стилем жизни. Речь идет скорее о «мейнстримной» ностальгии — такой, которую разделяет большое число людей в этом поколении и которая находит отражение в массовой культуре. О ней и поговорим.
Зумеры — поколение ностальгии?
Родители в шоке. Из их гардероба начали пропадать вещи, которые, казалось, были похоронены там навсегда. Тем временем эти куртки и джинсы уже живут новой жизнью на зумерах. В них они пляшут под хиты 80–90-х на студенческих тусовках, фотографируются на пленочные фотоаппараты. Но зачем молодежи в век инноваций и изобилия товаров выкрадывать одежду у родителей, отправляться на охоту за диковинками на блошиные рынки, ремонтировать старый дедушкин виниловый проигрыватель?
«Мы переживаем время вещей: мы живем в их ритме... Сегодня мы видим, как они рождаются, совершенствуются и умирают, тогда как во всех предшествующих цивилизациях именно вещи, инструменты или долговечные монументы жили дольше, чем поколения людей», — пишет Жан Бодрийяр в «Обществе потребления». Этот век новых технологий, изобилия товаров и ускоренного их устаревания повлияли на привычки и интересы зумеров особым образом. С детства их окружали вещи, которые постоянно сменяли друг друга. Из-за такого укороченного цикла жизни они перестали обладать ценностью.