Боль там, где у людей расположено сердце: отрывок из романа «Да — тогда и сейчас»
Нью-Йорк, 1970-е. Двое напарников-полицейских приятельствуют, их дети дружат, но жены не могут найти общий язык — в том числе потому, что одна из них, медсестра Энн, «не в себе». Из-за неготовности общества обсуждать тему ментального здоровья она не встречает поддержки, и однажды это приводит к трагедии, которая разрушает уютный мирок двух семей. С разрешения издательства «Синдбад» публикуем отрывок из романа Мэри Бет Кин «Да — тогда и сейчас».
В тихом пригороде Нью-Йорка по соседству живут две семьи, чьи дети дружат, а затем влюбляются, — но нелепая трагедия разводит их на долгие годы. Роман «Да — тогда и сейчас», вышедший на английском языке в 2019 году, дебютировал в пятерке бестселлеров New York Times. Предыдущая книга писательницы Мэри Бет Кин — «Лихорадка» по мотивам истории Тифозной Мэри, вынужденной пожизненно находиться в карантине, — был включен в список «Выбор редакции New York Times».
Перед работой Энн впервые за шесть лет пошла в банк и узнала, как мало осталось от продажи дома в Гилламе.
— Этот счет не пополнялся с тысяча девятьсот девяносто первого года, — сообщил служащий.
Брайан продал дом и машину, чтобы оплатить судебные и медицинские расходы, а половину остатка положил на ее счет. Если бы Питер жил с отцом и деньги шли на ребенка, она бы не возражала, но Питер не жил с отцом. Даже спустя столько лет при мысли о том, что муж бросил их сына в Куинсе на придурочного дядю-алкоголика, Энн чувствовала давящую боль там, где у людей расположено сердце. Впрочем, Питеру посчастливилось попасть в хорошую школу, а теперь, когда ее перевели в «Дом Айрин», он наверняка уже успел несколько лет отучиться в колледже. О колледже Энн знала потому, что несколько лет назад оттуда в больницу прислали юриста с бумагами на подпись: она должна была подтвердить, что сын больше не находится на ее попечении.
Энн нравилось мечтать о будущем Питера. Кем он станет? Президентом? Все может быть! Главой международной корпорации? Нейрохирургом? Доктором наук? Врачи объясняли, что столь смелые надежды говорят о начале маниакальной фазы, и Энн старалась рассматривать каждую возможность трезво, взвешивая все за и против. И все сходилось. Питер был умным мальчиком. Он учился в колледже.
Брайан, насколько Энн было известно, не подал на развод, но сейчас он казался ей не человеком, а какой-то абстракцией, далекой, как семья, которую Энн оставила в Ирландии за много лет до свадьбы. То, что он по-прежнему живет на земле и делает то же, что делал раньше, — принимает душ, бреется, продевает ремень в петли на брюках, — казалось удивительным пространственно-временным парадоксом. От их прошлой жизни осталось пять тысяч двести тридцать один доллар. От всех тех лет, что она трудилась в Монтефиоре, чтобы в пятницу после обеда положить на счет немного денег. От всех тех лет, что она драила парадное крыльцо и аккуратно подстригала живые изгороди, чтобы фасад их дома смотрелся презентабельно. Четыре тысячи ушли на покупку подержанной машины. Жаловаться было не на что. Теперь не надо ждать автобуса. И крыша над головой имеется. И вообще она сама вырыла себе эту яму, как выразился однажды ее адвокат.
По программе реабилитации жить в «Доме Айрин» можно было год. Однако год прошел, никто не сказал Энн собирать вещи, и она пожила там еще немного. Потом Маргарет ясно дала понять, что ее койка нужна другой постоялице. Руководство изучило историю болезни и решило, что Энн может жить самостоятельно. За все время пребывания в «Доме Айрин» у нее ни разу не было обострения. Не в последнюю очередь потому, что ей больше не приходилось отсчитывать таблетки, которые она глотала или выбрасывала в слив в женской душевой — по настроению. С тех пор как таблетки заменили ежемесячным уколом, Энн стала спокойнее и почти избавилась от ощущения, что вот-вот разразится какая-то ужасная катастрофа.