«Бесконечная смоляная мгла»: роман об алкогольной зависимости посреди полярной ночи
Фото Getty Images
Анна — школьная учительница из закрытого городка в Мурманской области, теряющая остатки интереса к жизни: ей опостылел быт, брак и работа в качестве подневольного бюджетника. Хлоя — ее альтер-эго, свободная дерзкая демоница. Они встречаются только под алкогольным наркозом. С разрешения издательства «Альпина.Проза» Forbes Woman публикует отрывок из романа Ксении Буржской «Литораль».
Зависимость Хлоя ощущала как необходимость. Любой алкоголь — а чаще всего вино или коньяк — был нужен ей как топливо. Казалось, что, если не выпьет, у нее перестанет получаться все, что она умела, — начиная от приготовления навороченных блюд на узкой Анниной кухне, заканчивая танцами в кафе на углу или даже открытыми уроками, когда приходит Усатая.
Буржская
«Литораль»
Выпив, Хлоя обретала себя. Она не просто могла в этом состоянии многое, она чувствовала, что умеет это и, что самое главное, имеет полное право и готовить, и танцевать, и вообще быть на своем месте.
Выпив, Хлоя не ощущала давления: как будто все то, что обычно требует от женщины деятельного участия — семья, дети, сослуживцы и сам непосредственно мир, — больше не стремится что-то забрать у нее, скорее наоборот, предпочитает давать.
И Хлоя брала.
Любовь, обожание, время. И легкость — самое главное, легкость. Невесомую и невидимую способность следовать своему сердцу.
Это привлекало внимание и впечатляло.
Однажды Хлоя, вернувшись с работы, напевая что-то, готовила на Анниной кухне. В этом узком пространстве в четыре метра, где с одной стороны стоит стол, а с другой — кухонный гарнитур с облупившимися углами, Хлоя представляла, что перед ней не заляпанная рабочая поверхность, на которой едва помещается разделочная доска, окруженная сахарницей, солонкой, таблетками и грязными стаканами, а большая и блестящая, из кулинарных шоу. Что перед ней не типичная кухня типичного блочного дома, а просторная «кьюзин америкэн» с барной стойкой, окном и большим духовым шкафом.
Она видела себя со стороны — шикарную, румяную, между жаровней и холодильником, в белом кителе повара, рассказывающую неразумным телезрителям, что и в какой последовательности им нужно нашинковать, добавить и отправить в разогретую печь.
В тот день она готовила утку в лавандовом соусе. Утка была тощая, синеватая, а лавандовый соус тем более глупо смотрелся на этой кухне, но Хлоя старалась — двигалась плавно, но быстро, напевала что-то себе под нос, футболка с длинными рукавами и треугольным вырезом смотрелась небрежно и сексуально.
Душнила пришел на кухню выпить чаю — любил иногда перед ужином заморить червячка. Он сидел за ее спиной, прихлебывал свой чай, грыз сушки и скользко любовался ею близорукими глазами.
Наконец он дохлебал и встал, и Хлоя даже успела ощутить забытую с утра угрозу, ее передернуло, но она продолжила осторожно засовывать в разрезы на коже утки тонко нарезанные дольки чеснока.
Душнила положил руки на ее плечи и миролюбиво спросил:
— Что готовишь?
— Утку, — сдержанно ответила Хлоя, продолжая раздвигать пальцами холодную утиную плоть.
— Мм, — промычал Душнила и вдруг поцеловал ее в незащищенную шею.