Afternoon Seasons of lifeРепортаж
Фотоархив из старого дипломата
Навести порядок в прошлом можно не только во время работы с психологом, но и разобравшись в стопках семейных фотографий. И еще — пока есть возможность, задавайте вопросы родителям и старшим родственникам. Чтобы потом себя не ругать.
Обычно люди получают в наследство деньги и квартиры. Мне же досталась бабушка. Старушка за восемьдесят, приветливая, некапризная и умело скрывающая за дружелюбием прогрессирующую деменцию. Она не узнает близких, включая меня, и не хранит в голове новую информацию дольше двух минут, но так хорошо маскируется, что понять все это можно исключительно задавая прямые вопросы: «Помнишь, кто я?» или «Что было на завтрак?».
Квартира, впрочем, прилагалась. Только записана она на бабушку, которая по состоянию душевного здоровья распоряжаться имуществом уже никогда не сможет. В последние годы здесь жил папа, но в 2021 году папы не стало. К сожалению, мужчины в моем роду умирают рано: ни отец, ни дядя, ни дед не дожили до шестидесяти. Я, можно сказать, принял у почивших предков эстафету, переехал к бабушке и начал обживаться в доме, где раньше бывал только по праздникам.
Комната, которую я определил для себя как будущую спальню, являла собой склад. На четырнадцати квадратных метрах помещались: диван, письменный стол, обеденный стол, трюмо с зеркалом, икеевский комод, открытый стеллаж, доверху набитый бумагами, стул, цветы в горшках, несколько мешков с наполнителем для кошачьего туалета, пакеты с кормом, а также старые покрывала, стаканы и другие вещи, разбросанные и расставленные по полу и прочим поверхностям. Некоторые находки — например, пакетик с металлическими пробками из-под минералки или банка, доверху наполненная пластиковыми зажимами от пакетов с хлебом, намекали на то, что здесь старались ничего и никогда не выбрасывать. Вдруг пригодится.
В числе вещей, которые попались мне на глаза, оказалась красная картонная коробка из-под советской фотокамеры ФЭД-2. Сам аппарат давно хранился у меня, и я даже успел его освоить, а когда-то принадлежал деду.
— Он очень любил фотографировать. Но еще больше — фотографироваться сам, — сказал тогда отец. Подтверждением этих слов служили сразу два портрета деда, которые с незапамятных времен украшали стены здешней гостиной.
Разбирать комнату-склад приходилось внимательно, потому что ценные и памятные вещи валялись вперемешку с хламом. Где-то на шестом пакете мусора — а ход времени здесь исчислялся именно в них — я увидел под письменным столом черный дипломат. Я потянул за ручку, но дипломат не поддался. Еще раз — ни в какую. Оказалось, что он намертво прилип к полу, и мне пришлось с силой отдирать его от линолеума. Наконец я вытащил кейс из-под стола и открыл.
В чемодане лежали конверты формата А4 с подписями: «Володя», «Серёжа», «Владимир Васильевич», «Свадьба», «Флот», «Малыши», «Семья», «Чаплыгин». Первые три имени — это мои папа, дядя и дед. Только теперь я понял, что на самом деле значили слова «любил фотографировать и фотографироваться сам». Дипломат был под завязку набит черно-белыми карточками.