Запах Гарри
Популярность архитектора Гарри Нуриева — как аромат духов: одним нравится, а другие считают его слишком навязчивым. Несомненно одно — его почувствовали все. Рассказывает Ольга Сорокина.
В 2016 году в интернете я наткнулась на соблазнительные розовые табуреты и стеллажи, о которых тут же захотелось сделать заметку. Как оказалось, такие мысли посетили не только меня: в медийном плане тот год был очень плодотворным для автора этой мебели, архитектора Гарри Нуриева. В день открытия выставки Sight Unseen Offsite его упомянула в своей статье The New York Times — так он проснулся знаменитым. “Я взял в руки газету и увидел в обзоре фотографию своей дебютной коллекции. И это без связей или пиара. Я вообще не знал ни одного человека в Америке, а выставку выбрал ту, что была мне по карману”, — рассказывает Гарри. Это сейчас у него бюро Crosby Studios с офисами в Москве и Нью-Йорке и масса реализованных проектов. Теперь ему не обязательно кого-то знать, потому что его самого знают все, хотя прошло всего три года.
Гарри родился и вырос в Ставрополе, там же окончил художественное училище, а в Москву приехал в 2006‑м, чтобы поступить в МАРХИ. После нескольких лет активной практики Нуриев понял, что возможности архитектора довольно ограниченны. “Это как быть кинологом: твои услуги нужны только тем людям, у которых есть собака. К архитектору тоже обращаются только те, у кого есть свое жилье, — говорит он. — Мне захотелось найти в профессии такое направление, которое было бы более осязаемым и доступным. Так я начал заниматься предметным дизайном. Небольшие вещи, в отличие от интерьера, может