Наука о чужих. Жизнь и разум во Вселенной
Философы античности верили во множественность обитаемых миров. Однако позднее возобладала геоцентрическая космология, обоснованная Аристотелем и развитая Птолемеем, в которой не было места гипотетическим инопланетянам. Отношение к вопросу начало меняться только после изобретения телескопа, который позволил по-новому взглянуть на небесные тела и установить, что они во многом подобны Земле и, следовательно, могут быть обитаемы. Наука о Вселенной получила мощный толчок к развитию и породила весьма необычные гипотезы.
II. Население космоса
Подобие Земли
Великий итальянский учёный Галилео Галилей, вошедший в историю созданием первого телескопа для профессиональных астрономических наблюдений, отличался вольнодумством ещё в молодости. C самого начала научной карьеры он не просто занимался изучением движения тел, но смог описать их средствами математики и таким образом заложил основы физико-математического метода, в котором видел единственный способ преодолеть ограничения чувственного познания и заглянуть в пространства, находящиеся вне нашего повседневного опыта. На этом пути он неизбежно должен был прийти к пересмотру умозрительных построений Аристотеля.
На новые космологические идеи Галилея навели труды немецкого математика-астронома Иоганна Кеплера, выпускника Тюбингенского университета, сторонника гелиоцентрической системы Коперника. Базируясь на ней, Кеплер пытался найти в «устройстве» неба геометрическое совершенство. В 1600 году он даже стал помощником выдающегося датского астронома Тихо Браге, известного скрупулёзностью наблюдений. К сожалению, Браге не смог отказаться от геоцентризма. Однако благодаря проведённому анализу движения Большой кометы 1577 года предположил, что объекты с яркими роскошными хвостами, время от времени появляющиеся в небе, нельзя считать атмосферным явлением, как полагал Аристотель, и, следовательно, небесных сфер, о которых говорят последователи античного философа, не существует, а между планетами Солнечной системы царит пустота.
Используя наблюдения датчанина, Кеплер быстро обнаружил, что, во-первых, у планет разная скорость вращения вокруг Солнца, причём она уменьшается с их удалённостью; во-вторых, орбиты планет не круговые, а эллиптические. И в конце концов Кеплер пришёл к выводу, что источник движения планет не может находиться на периферии, как утверждали коллеги, а заключается в самом Солнце.
Осенью 1604 года в небе вспыхнула звезда, впоследствии получившая название «сверхновая Кеплера», поскольку набиравший авторитет математик занимался её систематическими наблюдениями и написал по результатам книгу «О новой звезде в ноге Змееносца» (De Stella Nova in Pede Serpentarii, 1606). Кстати, сам Кеплер считал появление сверхновой доказательством подобия небесных тел и Земли, то есть в её «рождении» он увидел отблеск слияния далёких планетоподобных объектов, произошедшего в ходе некоего природного процесса.
Однако до тех пор, пока не было подходящего инструмента для изучения неба, любые теории оставались умозрительными. И вот в мае 1609 года до Галилео Галилея дошло известие об оптическом приборе, который изобрёл производитель линз Иоганн (Ханс) Липперсгей. Согласно преданию, дети Липперсгея, играя с испорченными линзами, обнаружили, что их сочетание позволяет «приближать» отдалённые предметы. Изобретение сразу заинтересовало моряков и военных, а Галилей понял, что его можно приспособить для наблюдений за небесными телами. Он начал экспериментировать и быстро добился успеха. Его телескоп давал десятикратное увеличение против трёхкратного у самых лучших подзорных труб. Демонстрация возможностей телескопа Венецианскому городскому совету произвела фурор, после чего Галилей вошёл в ряд самых авторитетных учёных и мог продолжать свои исследования.
Осенью 1609 года он сумел добиться двадцатикратного увеличения и в ноябре направил свой телескоп на Луну. Зрелище поразило его. Оказалось, что на поверхности ближайшего небесного тела, которое считалось идеальным гладким шаром, есть высокие горы и глубокие впадины. В отчёте о первых наблюдениях, названном «Звёздный вестник» (Sidereus Nuncius) и опубликованном в марте 1610 года, он писал: «Мы пришли к такому мнению, что с полной уверенностью можем считать поверхность Луны не такой уже совершенно гладкой, ровной и с точнейшей сферичностью, как великое множество философов думает об ней и о других небесных телах, но, наоборот, неровной, шероховатой, покрытой впадинами и возвышениями, совершенно так же, как и поверхность Земли».
На других страницах отчёта Галилей сообщал, что Млечный Путь — огромное скопление звёзд, что в созвездии Ориона и в Плеядах звёзд намного больше, чем способен увидеть человеческий глаз, но, главное, у Юпитера есть спутники. Учёный сделал однозначный вывод: «Мы имеем великолепный и наияснейший довод для устранения сомнений у тех, которые спокойно относятся к вращению в коперниковской системе планет вокруг Солнца, но настолько смущаются движением одной Луны вокруг Земли, в то время как обе они совместно описывают вокруг Солнца годичный круг, что даже считают необходимым отвергнуть такое строение Вселенной как невозможное. Теперь мы имеем не только одну планету, вращающуюся вокруг другой... но наши чувства показывают нам четыре светила, вращающиеся вокруг Юпитера, как Луна вокруг Земли».
Значение открытий Галилея трудно переоценить. В принципе для пересмотра аристотелевой модели мироздания хватило бы и гор на Луне, однако наличие системы планетоподобных спутников у Юпитера подрывало фундамент здания средневековой астрономии, который со всем тщанием строили больше тысячи лет!
Сила реакции
В последующие годы Галилей открыл фазы Венеры, некую аномалию у Сатурна (позднее было установлено, что это кольца), пятна на Солнце, а затем и факт вращения Солнца вокруг оси. Его наблюдения подтверждали и другие авторитетные астрономы. Казалось бы, под давлением наблюдений церковь должна отказаться от геоцентризма, поэтому Галилей весной 1611 года отправился в Рим, чтобы представить кардиналам и папе Павлу V плоды своих изысканий, включая и самый мощный телескоп. Там его встретили дружелюбно, благо Римская коллегия (Папский Григорианский университет) положительно оценила проделанную работу. Галилей также переговорил с кардиналом Роберто Беллармино, который возглавлял инквизицию и выступал обвинителем на процессе Джордано Бруно, и вроде бы сумел согласовать позиции.
В книге «История и демонстрация солнечных пятен» (Istoria e dimostrazioni intorno alle macchie solari), которая вышла в 1613 году, Галилей ещё более настойчиво утверждал гелиоцентрическую модель. Многие церковные лидеры сначала приняли его новый труд одобрительно. Среди поклонников таланта Галилея был и кардинал Маффео Барберини, будущий папа Урбан VIII. Но их благожелательность сменилась подозрением, когда Галилей, отвечая на запрос аббата Бенедетто Кастелли по поводу спора, возникшего вокруг теории Коперника при дворе герцога Пизы, составил большое письмо, в котором для придания веса своим аргументам намекнул, что не всему, что изложено в Библии, следует верить. Письмо стало широко известно и вызвало недовольство священнослужителей: кое-кто из них объявил Галилея еретиком, в инквизицию стали поступать доносы.
Проблема состояла в том, что в разгар Реформации католическая церковь не могла позволить отклонений от канона, ведь это подрывало её авторитет. В Риме вновь принялись обсуждать теорию Коперника с очевидным намерением её запретить. Встревоженный Галилей бросил работу и в декабре 1615 года явился туда, чтобы помешать принятию негативного для него решения. Добровольный приезд учёного произвёл хорошее впечатление на папу Павла V, однако выбор был уже сделан — оставалось закрепить его формальными процедурами. 19 февраля 1616 года одиннадцать квалификаторов Римской коллегии, видные теологи, получили два тезиса, к которым была сведена вся гелиоцентрическая теория. Тезис первый: Солнце является центром Вселенной и не совершает никаких движений в пространстве. Тезис второй: Земля не является центром Вселенной и не неподвижна, но движется как целое, совершая также суточное вращение вокруг оси. Пять дней спустя теологи назвали первое суждение глупым и абсурдным в философском смысле, а формально еретическим. Второе суждение они определили таким же с точки зрения философии, а в плане теологии — «ошибочным в вере». 5 марта был придан огласке декрет о запрете теории Коперника, который был отменён только через двести лет — в 1835 году.
Сам Галилей в то время не пострадал: Павел V удостоил его продолжительной аудиенции и заверил, что учёному ничего не угрожает, а доносы на него будут отвергнуты как «ложные». Всё же кардинал Беллармино сделал Галилею внушение и посоветовал оставить гелиоцентризм и «в дальнейшем его более не придерживаться, не преподавать и не защищать никоим образом, ни письменно, ни устно». Учёный согласился и обещал повиноваться.
6 августа 1623 года римским папой стал Урбан VIII, которого Галилей считал своим другом и единомышленником. В апреле следующего года учёный снова отправился в Рим и шесть раз беседовал с ним, но ничего не добился: декрет остался в силе. Тогда хитроумный Галилей решил зайти с другой стороны, представив образованной части европейского общества возможность ознакомиться с доводами в пользу противостоящих космологических теорий и самостоятельно выбрать, какая из них наиболее соответствует реальности. За шесть лет он написал книгу «Диалог о двух главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой» (Dialogo sopra i due massimi sistemi del mondo, tolemaico e copernicano), которая была издана в феврале 1632 года. Хотя повествование действительно представляло собой диалог между равновесными персонажами: Сальвиати, отстаивавшим гелиоцентризм, и Симпличио, защищавшим геоцентризм, — симпатии автора явно находились на стороне первого, поэтому второй часто выглядел напыщенным болваном, отказывающимся от фактов во имя устаревших концепций. В «Диалоге...» Галилей затронул широчайший круг проблем; нашлось там место и для ксенологии, причём учёный подошёл к проблематике внеземных существ скептически: «Мы ясно видим и можем ощутительно в этом убедиться, что все возникновения, изменения и т. д., какие только происходят на Земле, посредственно или непосредственно направлены для пользы, удобства и блага человека; для удобства людей родятся лошади, для пищи лошадям Земля производит траву, а тучи её орошают; для удобства и пищи людям родятся хлеба, плоды, звери, птицы, рыбы; словом, если мы всё прилежно исследуем и рассмотрим, то найдём, что цель, к которой всё направлено, это — нужда, польза, удобство и наслаждение людей. Так какую же пользу могли бы когда-нибудь принести роду человеческому те рождения, которые происходили бы на Луне или на другой планете? Разве только вы захотите сказать, что и на Луне также находятся люди, которые наслаждаются её плодами; мысль — или сказочная или нечестивая».