«Как маленький»: что заставляет взрослых вести себя по-детски
Когда коллега вдруг начинает капризничать на совещании, как трехлетка, или 70-летняя мать спорит и сопротивляется чему-то, как подросток, мы нередко думаем: «Ведет себя как ребенок». Почему мы впадаем в детство? Для чего в нас живет и пробуждается время от времени дитя? Психолог Екатерина Мариньейро Фаньа объясняет, что делать, если путешествия в далекое прошлое мешают в настоящем.
«Недавно на совещании был разбор полетов по стартовавшему проекту. Коллега аргументированно, без лишних эмоций отметила успехи и недочеты, которые стоит учесть в дальнейшем. И тут другая коллега покрылась красными пятнами и чуть ли не со слезами на глазах стала доказывать, что все хорошо, она не виновата. Однажды эта же женщина на встрече с заказчиком повела себя похожим образом. И руководитель запретил брать ее на внешние встречи, чтобы не позорить отдел», — вспоминает 34-летняя Ирина.
Иногда ребенок внутри нас показывает себя вполне уместно, реакции безобидны, но иногда они вредят не только нам самим, как в случае, описанном выше.
«Неадекватное проявление эмоций в обычной ситуации говорит о том, что человек, скорее всего, попадает в болезненный для себя контекст. Вдруг эмоция оказывается больше, чем ситуация. Например, вам наступили на ногу, а вы кричите так, словно вам ее сломали. Скорее всего, эта реакция идет из уязвленного детского состояния, это так «болит» воспоминание из прошлого», — объясняет транзактный аналитик Екатерина Мариньейро Фаньа.
Срабатывает какой-то триггер — в виде слова, интонации, словосочетания или фразы. Или говорящий может напоминать кого-то. И тогда мы запускаем нашу машину времени.
В каждом из нас есть детская часть, но есть еще две — взрослая и родительская. В зависимости от обстоятельств, времени и места мы переключаемся из одной роли в другую. Та или иная ситуация будет активировать в нас родителя, взрослого или дитя.
«Это зависит от того, насколько больное место в нашей психике поднимает та или иная история, и от того, в каком внутреннем состоянии сейчас больше энергии. Например, вы воодушевлены чем-то перед совещанием, у вас энергии больше в ребенке, и какое-то замечание, как триггер, может вас унести в прошлую боль.
Один и тот же человек способен в определенных обстоятельствах держаться в роли взрослого, а в каких-то травмирующих ситуациях может «выпадать» в ребенка — испуганного, раненого, беззащитного, брошенного и одинокого.
Хотя за минуту до этого внутренний ребенок был расслабленный и довольный. Он как будто на машине времени возвращается в прошлое в ту самую активировавшуюся болезненную ситуацию. Каждый раз, когда что-то напоминает ему о ней, он воспроизводит те чувства, которые испытывал тогда. Все травмирующие и непрожитые, «запечатанные сургучом» ситуации будут образовывать короткие замыкания в прошлом. И если они в будущем будут срабатывать, то мы, как на резиновой ленте, будем в них возвращаться вновь и вновь. И сценарий повторяется из раза в раз», — поясняет Екатерина Мариньейро Фаньа.
Это значит, что когда-то рядом не оказалось значимого взрослого, родителя, который бы его защитил от напора чувств и помог их прожить, уберечь детскую психику от травматизации. Детям боль причиняет не столько сама травма, сколько отсутствие контакта и удовлетворения нужной потребности. В тех ситуациях, когда ты еще не можешь это сделать сам и тебе нужен для этого взрослый. Или, наоборот, близкий взрослый сам оказался угрозой.