Светский Лев
Оказавшись в изоляции, Лев Рубинштейн попробовал себя в роли хроникера жизни успешных и знаменитых — и сделал удивительное открытие.
Один теоретик масс-медиа, утверждал, что настоящие новости — это плохие новости. Новости позитивные не привлекают внимания, проходят мимо ушей, на них не задерживается глаз. Это во многом так.
Значительную часть своего детства я прожил в пригородном поселке. Вокруг, конечно, клубились всевозможные новости. Нет, не те, которые из радиоточки на кухне, и не те, что на школьных политинформациях. Другие. Те, которыми обменивалась моя мама с соседкой Еленой Илларионовной, а также с матерью моего друга Бори Никитина Полиной Мироновной, а также с неграмотной женщиной Марусей, помогавшей маме по дому.
Рубинштейн,
поэт, публицист
Я, конечно, прислушивался к этим разговорам. И хорошо помню, что сведения о чьих-то свадьбах или выигрышах по облигациям внутреннего займа, а также слухи о якобы готовящихся снижениях цен на перловую крупу, какао и чулочно-носочные изделия со свистом проскакивали мимо моих оттопыренных ушей. Неинтересно!
Зато как я напрягал слух, когда слышал о том, что у Смирновых случился пожар, что малярша Домна Павловна загремела в больницу с подозрением на рак и что сильно выпивавший хирург Мартемьянов был на днях найден мертвым в придорожной канаве. Не могу забыть то волнение, какое испытывал я, заслышав издалека как бы торжественные звуки духовых инструментов, чья неизбежная сладковатая фальшивость слегка компенсировалась мужественным ритмообразующим участием ударных — барабана и медных тарелок. Как я мчался на эти звуки и как адская смесь из ужаса перед тем, что мне предстояло увидеть, и совсем непонятного и стыдного, но несомненного восторга переполняла мое колотящееся от бега и волнения сердце.
А вот отдаленные звуки баяна — «Амурские волны», «Цыганочка», «Рио-Рита» — оставляли меня равнодушным. «А! Это свадьба, — легко догадывался я. — Ничего интересного».
В наши, скажем так, удивительные дни многие из нас почти разучились поражаться или ужасаться, узнавая об очередных новостях. Потому что каждая новая весть плотным комом сваливается на голову и мы, как можем, увертываемся от нее, не успев толком осознать предыдущую. И это, конечно, плохо — это тревожный признак эмоционального оцепенения, блокирующего волю к сопротивлению.