Британский художник Мэт Коллишоу — о метавселенной и поведении птиц
Мы поговорили с Мэтом Коллишоу, выставка которого идет в Галерее Гари Татинцяна, о том, почему пропаганда часто оказывается действенной и как манипулирование связано с эволюцией
Британец Мэт Коллишоу, один из числа художников того самого движения Young British Artists («Молодые британские художники»), подарившего музеям, галереям и их посетителям произведения Дэмиена Херста, Стива Маккуина, Марка Куинна, Трейси Эмин, Сары Лукас, Дженни Савиль и многих, многих других, в Москву приезжает не впервые. С его персональными выставками город знаком хорошо, а недавно видеоинсталляция Коллишоу The Sky Burial стала частью концерта оркестра musicAeterna, соединив мир музыки и мир современного искусства. Неважно, интересуют вас эти миры или нет, в работах художника обнаружатся мотивы, близкие и понятные всем. Невозможность отвлечься от экрана телефона, желание привлекать внимание или жажда публичного одобрения — все это связано не только с особенностями характера каждого из нас, но также с эволюцией и психологией поведения. О ней и размышляет Мэт Коллишоу в своих работах, изучая труды психологов и даже придумывая проекты вместе с ними.
Разговор хочется начать с общего, подразумевая под этим общим вашу выставку в Галерее Татинцяна. В основном экспозиция посвящена искусственному интеллекту и тому, как машины влияют на человеческий разум. И в этом контексте сразу всплывает термин метавселенная, о котором предлагаю поговорить.
Я художник, который создает работы в физической форме и помещает их в реальное пространство, и мне нравится создавать тактильные объекты, которые люди могли бы физически прийти и увидеть, ощутить и поразмышлять над ними. Метавселенная — совершенно новый и отличный от других способ восприятия явлений и информации. Я думаю, что это неизбежность, поскольку она все больше присутствует в нашей жизни, и считаю, что это следующий этап развития интернета. Я уже начал создавать три проекта, в которых используется метавселенная. В своей работе я так или иначе использую много цифровых технологий. Поэтому для меня логично попытаться создавать все работы в этой новой сфере. Когда я создаю произведение искусства в физической форме, то стараюсь сделать его самореферентным: пытаюсь сделать так, чтобы его суть заключалась в процессе, чтобы способ создания произведения был созвучен его теме. Так что одна идея может быть хороша для виртуальной реальности, другая — для картины, третья — для оптической иллюзии. Все произведения, которые я создаю для метавселенной, связаны с ощущениями от метавселенной.
Работа, которую я делаю в России, — интерпретация произведения Николая Гоголя «Мертвые души», обновленная с учетом XXI века. Речь в ней идет о незаконном использовании персональных данных, добыче данных и дипфейке. Действия Чичикова в «Мертвых душах» похожи на финансовую аферу. В поисках информации люди берут наши персональные данные и продают их другим компаниям ради финансовой выгоды. Так что здесь есть сходство. Я могу сделать проект об опасных или потенциально опасных последствиях цифровых технологий и этой новой метавселенной, к которой мы движемся.
Вы говорите, что создаете физические объекты, а в искусствоведении как раз популярно мнение, что объекты искусства в физической форме имеют ауру, о чем писал Беньямин в своем философском трактате. Как вы думаете, в метавселенной цифровое искусство и NFT могут иметь подобную ауру и оказывать такое влияние?
Это именно то, что я стараюсь делать. Я мог бы заниматься живописью, потому что живопись имеет такую традицию. Люди ассоциируют ее с чем-то уникальным и целостным. Но это как иллюзия, основанная на ощущениях и создании соответствующих условий. Для меня важно использовать все современные технологии, особенно цифровые, аниматронику, робототехнику и пытаться создать вокруг них ауру, пытаться создать что-то значимое и, возможно, трансцендентное. И эти устройства способны создавать магические явления, все эти невидимые электроны, которые летают вокруг, попадая в мой телефон, позволяют придумывать самые фантастические сценарии. Так что это хорошее средство, и почему оно должно использоваться только в социальных сетях, или в рекламе, или в политической пропаганде? Я думаю, что важно пытаться использовать эти средства для создания вещей, которые могут затронуть человеческие сердца, задействовать человеческий мозг.
Что касается меня, то я сделал несколько работ, вызывающих похожие ощущения, как пятьсот-шестьсот лет назад, когда у людей были маленькие молитвенники, они смотрели туда и имели очень близкие отношения со своей маленькой религиозной книгой. У людей сейчас такие же религиозные отношения с телефоном. Это портативное устройство — смартфон — становится потенциальным средством для создания произведений искусства.
Должны ли художники в настоящее время иметь ленту в Instagram (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) или в социальных сетях, чтобы быть успешными, или это только для зумеров?
Многие галереи, особенно в период пандемии, начали активно использовать социальные сети. И многие галереи и художники продают работы через Instagram (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена). В период пандемии люди скучают, прокручивают страницу, им нравится картина, поэтому они связываются с галереей и покупают произведение. Так что за последние два года социальные сети стали очень эффективным средством для распространения работ и для их продажи. Для меня лично они не так важны, это просто способ поделиться тем, что я делаю, а для молодого поколения это естественное их продолжение, часть лексикона. Но я не думаю, что это необходимо. Мне кажется, это нормально, если люди полностью игнорируют социальные сети.